Торговец кофе
Шрифт:
– Итак, прекрасная дама, – сказал Мигель, чтобы привлечь внимание Гертруды, – нам есть что обсудить, не так ли?
Она повернулась к Мигелю, и на ее лице было удивление, словно она забыла, что кто-то сидел за ее столиком.
– О сеньор, я сгораю от нетерпения услышать, что вы хотите мне сказать. – Гертруда сжала руки. У нее подергивался левый глаз. – Очень надеюсь, что вы думали о кофе так же часто, как и я.
Мигель заказал пива, а Гертруда достала маленький кожаный мешочек со своим любимым табаком.
– Так и было, – сказал он. – Вы соблазнили меня
– Неужели? – просияла она.
– Я уснуть не мог, думая об этом.
– Никогда не подозревала, что мои идеи так на вас подействуют.
Мальчик-прислужник поставил перед Мигелем кружку с пивом.
– Давайте обсудим детали.
Гертруда набила трубку, зажгла ее с помощью масляной лампы и наклонилась к нему.
– Обожаю обсуждать детали, – сказала она хрипловатым голосом. Она затянулась и выпустила клубы дыма. – Но не буду делать вид, будто удивлена, что вы согласились. Я с самого начала знала, что не ошиблась в вас.
Мигель засмеялся:
– Прежде чем продолжить, я хотел бы кое-что прояснить. Если я вступаю в дело с вами, то хотел бы знать, на каких условиях.
– Условия будут зависеть от вашего плана. У вас ведь есть план, не так ли? Без хорошей идеи какой толк от моего капитала.
Мигель засмеялся вполне искренне, но на самом деле его радость была намного больше, чем он показал. У Гертруды есть капитал. Именно это он хотел услышать.
– Мадам, я придумал план, и такой хитроумный, что вы подумаете, будто я сошел с ума. Эта моя идея… – Он покачал головой. – Я сам с трудом верю.
Гертруда отложила трубку. Она оперлась обеими руками о стол и наклонилась к Мигелю:
– Так расскажите мне все.
И Мигель ей все рассказал. Он говорил о своей идее с ясностью, которая его самого удивила, – от деталей подготовки и нескольких уровней выполнения плана до окончательного завершения, чрезвычайно сложного и одновременно потрясающе простого. Его речь лилась легко, возможно из-за пива, но он ни разу не запнулся, не замялся и не споткнулся. Он говорил, как оратор, и, не закончив всех объяснений, уже знал, что завоевал ее.
После того как он закончил, Гертруда сидела молча какое-то время. Наконец она очнулась:
– Поразительно. – Она отхлебнула пива. Отхлебнула еще раз и подняла голову. У нее был такой вид, будто она только что проснулась. – Вы превзошли мои самые смелые ожидания. Думаете, это возможно? Я имею в виду масштабы, не могу представить…
Мигель улыбался как идиот. Его жизнь менялась у него на глазах. Сколь часто приходится человеку глупо наблюдать, как меняется его жизнь, не понимая, что изменения обязаны повседневным вещам! А если человек стоит на пороге величайших свершений благодаря его собственному плану и точно знает, что они начинаются в этот самый момент, – этим стоит насладиться.
Она ударила по столу, не очень сильно, но с достаточной силой, чтобы задребезжала пустая кружка Мигеля.
– Господи боже, этот ваш план… у меня нет слов.
– Однако… – Мигель прочистил горло, прежде чем продолжить, стараясь не улыбаться. В конце концов, тема была серьезная. – Однако
Минуты этой он ждал со страхом. Гертруда просто хотела произвести впечатление, или в ее распоряжении действительно есть достаточный капитал? Без денег они бессильны что-либо сделать.
Она взяла его за руку, осторожно, словно боясь, что, если она ее выпустит, рука упадет и разобьется.
– Я достаточно долго была сама себе хозяйкой, чтобы понять: капитал лишь одна составляющая коммерции. Не думайте, что, если я вкладываю деньги, вы должны от этого пострадать. Я предлагаю пятьдесят процентов. Даже если бы у меня был капитал всего мира, без вас я бы ничего не смогла сделать. Разве не так принято поступать в Амстердаме, разве не это сделало Амстердам великим городом? Мы правим миром, потому что мы придумали акционерные компании, корпорации и торговые ассоциации, чтобы делить риски. – Она сильно сжала его руку. – И богатство.
– Дело в том, – неуверенно начал Мигель, – что я не могу ничего предпринимать от своего имени, поскольку на мне висят некоторые долги. Если эти мелочные кредиторы узнают о деле, они станут мне докучать, и нам это помешает.
– Значит, мы будем пользоваться моим именем, непорочным, как у дитя. Какая разница, какое имя использовать.
– Конечно, – согласился он. – Мы должны договориться о степени единения и обещать держать наше дело в тайне от всех, включая наших близких друзей.
– Вы имеете в виду Хендрика. – Гертруда засмеялась. – Он не способен понять даже такой сделки, как покупка сливового пирога. Я бы не рискнула утомлять его мозг ничем подобным, даже не будь это тайной. Не стоит беспокоиться на этот счет. Даже если бы он узнал о нашем плане, даже если бы он понял его, он бы никому не сказал. Трудно отыскать более преданного человека.
Он задумался, не зная, как сформулировать еще одно свое опасение.
– Мы еще не говорили о том, каких вложений требует этот план, и о масштабе ваших возможностей.
– Мои возможности ограничены, – согласилась Гертруда. – Сколько нам потребуется?
Мигель говорил быстро, желая покончить с самой трудной темой:
– Полагаю, чтобы осуществить наши планы, потребуется не более трех тысяч гульденов.
Он выжидал. На три тысячи гульденов человек может жить припеваючи в течение года. Могли у Гертруды быть такие деньги? Муж оставил ей кое-какое состояние, но могла ли она легко собрать три тысячи гульденов?
– Это не просто, – сказала Гертруда, подумав, – но это возможно. Когда понадобятся деньги?
Мигель пожал плечами, изо всех сил стараясь скрыть свое ликование:
– Через месяц.
Лучше всего было вести себя так, будто сумма в три тысячи гульденов не представляла ничего необычного. Фактически, видя, как легко она согласилась на эту сумму, он сразу же пожалел, что не запросил больше. Попроси он четыре тысячи, можно было бы пустить дополнительные деньги на уплату долгов и чувствовать себя немного свободнее, что, в конце концов, представляло собой вполне законные издержки.