Торговец смертью
Шрифт:
Она встала.
— Прошу прощения, но перед сеансом мне необходимо принять душ, сделать прическу и вообще… подготовиться. — Она заставила себя посмотреть на Чейза равнодушным взглядом. — Что, по вашему мнению, мне следует надеть?
— Вы меня вполне устраиваете и в этих сапогах, брюках для верховой езды и кожаной куртке. А если у вас нет привычки принимать душ после того, как вы покатаетесь на лошади, то не стоит это делать и сейчас. Мне нужно видеть вас такой, какая вы есть на самом деле, а не такой, какой, по вашему мнению, вас хотел бы видеть я.
Собственно, именно это он и делал, причем взгляд его был таким, что Сиена невольно поежилась.
Вамп-вамп-вамп-вамп…
Знакомый Малоуну звук нарастал. Это возвращался в поместье один из вертолетов. Сначала он был лишь черной точкой, затем превратился в нелепую стрекозу и вскоре уже приземлился на посадочную площадку, расположенную на полпути между шато и монастырем.
— Я жду не дождусь увидеть, как продвигается ваша работа, — с едва уловимой угрозой в голосе проговорил Белласар. Но было очевидно, что мыслями он уже где-то в другом месте. В следующий момент он сошел с террасы и двинулся по выложенной камнями дорожке, петлявшей мимо розария и фонтана, по направлению к мужчине, который выбрался из вертолета.
4
Мужчина стоял слишком далеко, чтобы Малоун мог его как следует рассмотреть. Сердечность, с какой они с Белласаром обнялись и потом пожали друг другу руки, говорила о том, что эти двое хорошо знакомы, причем некоторое время не виделись. Шире в бедрах и талии, нежели в груди, посетитель имел узкие покатые плечи, как бывает у человека, большую часть дня проводящего за письменным столом. Он был одет в костюм и галстук, волосы на его голове сохранились только на висках. С такого расстояния точно определить его возраст Малоун бы не взялся, но даже отсюда он видел, что посетителю явно за сорок.
Толстяк с тревогой оглянулся на несколько больших деревянных ящиков, которые выгружали из вертолета. По всей видимости, они были достаточно тяжелыми, поскольку каждый несли по двое мужчин. Один из них споткнулся, едва не выронил свой край ящика, и толстяк метнулся к нему, размахивая руками. Он пролаял приказ быть осторожными так громко, что его голос донесся даже до террасы.
— Ох уж эта жизнь богемы! — едко прозвучало слева.
Малоун неохотно перевел взгляд от вертолета вбок и увидел вышедшего из шато Поттера.
— Приятный разговор за завтраком, и, главное, совершенно некуда торопиться, не так ли?
— Я уже обсудил эту тему с вашим боссом, — сказал Малоун.
— Что ж, в таком случае не буду повторяться. — Поттер снял очки и протер стекла. — Я никогда не подвергаю сомнению методы работы, если они приносят результаты. Доброе утро, Сиена.
— Доброе утро, Алекс.
— Как покаталась? — спросил он и, не дожидаясь ответа, задал новый вопрос: — Ну как, ты поладила с мистером Малоуном? Он порой бывает резковат.
— Я этого не заметила.
— Значит, он таков только со мной.
Поттер водрузил очки обратно на переносицу и сошел с террасы. Он шел той же дорожкой, которой чуть раньше прошел Белласар, — мимо розария и фонтана, и по мере того, как он удалялся, его квадратная фигура становилась все меньше. После того как он присоединился к своему хозяину и его гостю, все трое вошли в монастырь.
— Я ему явно не нравлюсь, — заметил Малоун. — Но скажите мне, не ошибусь ли я, предположив, что и с вамиу него не самые теплые отношения?
— Поттер ладит лишь с одним человеком, и этот человек — мой муж.
— Первоклассный сторожевой пес.
5
В солярии пахло пылью. Это была одноэтажная пристройка к шато, встроенная в террасу. Даже пол здесь был выстлан теми же плитками, что и дорожка, которая вела из нее. Солярий смотрел на юг, передняя стена его была стеклянной, а в крыше имелось несколько больших, забранных стеклом проемов.
— Здесь гораздо жарче, чем на улице, — заметил Малоун. — В холодные дни вы, должно быть, завтракаете здесь?
— Нет, это помещение ни разу не использовалось с тех пор, как я тут живу.
— Но отсюда открывается такой чудесный вид…
— Дереку здесь не нравится.
Помещение было просторным, с высоким потолком. Если не считать нескольких деревянных столов, стоявших вдоль левой стены, здесь было так пусто, что даже шаги отдавались эхом.
— Вы точно не хотите, чтобы я переоделась? — снова спросила Сиена.
— Я лишь хочу, чтобы вы делали то, что делаете обычно. — Малоун сел на один из столов и свесил ноги. — Попробую объяснить вам мою задачу. Я хочу написать вас так, что любой знающий вас человек, увидев этот портрет, сказал бы: «Да, это Сиена! Она не просто похожа, она — такая!»
— Какой бы смысл он ни вкладывал в слово «такая»?
Малоун усмехнулся.
— Не придирайтесь к словам. Я всего лишь пытаюсь разговорить вас, чтобы вы не чувствовали себя скованно.
— Вы вовсе не обязаны развлекать меня.
— Какая жалость! А я столько месяцев учился играть на банджо!
Сиена едва заметно улыбнулась.
Следующие несколько секунд они молчали. Малоун внимательно изучал изящные линии ее полураскрытых губ, удивительное сочетание красоты и уязвимости этой полуулыбки.
— Что вы делаете?
— Простите?
— То, как вы… На меня никто не смотрел так пристально, даже когда я была моделью.
— Простите. — Малоун почувствовал, как к щекам прилила краска. — Я не хотел показаться грубым. Но мне необходимосмотреть на вас. К тому времени, когда портрет будет закончен, я буду знать ваше лицо лучше, чем чье бы то ни было. Можно задать вам вопрос?
На лице Сиены отразилась неуверенность.
— Я рассказал вам про свое, а теперь расскажите мне про ваше.