Торлон. Трилогия
Шрифт:
— Возможно, к власти пришел умный вождь, — предположил Тэрл. К счастью для Струна, он уже не так оголтело рвался в бой, а вместо этого задумчиво проверял твердым ребром ладони прочность своего круглого щита. — Не случайно же они сумели разгадать тайну огня. Видать, теперь им заодно надоело пользоваться нашим железным оружием, и они решили ковать собственное. Выходит, все еще сложнее, чем я думал. И куда опаснее.
— Кемпли им не заполучить, — возмутился Йорл.
— Они его уже заполучили. Если мы правы в своих догадках, то ему хочешь не хочешь, а придется на них пахать. Другой вопрос, будет ли он стараться для них и делать все по науке, как обычно, или станет допускать ошибки, чтобы мечи быстрее тупились, а доспехи трескались при первом же ударе. Во всяком случае, небольшой запас времени у нас, возможно, еще есть. Но жизнь дочери, думаю, ему все же покажется важнее, так что скоро многих дикарей мы так просто, как раньше, в открытом бою не покрошим. Бедняга Кемпли… Мадлох, куда ты?
Арбалетчик, до сих пор пребывавший после выпитого из фляги в легкой меланхолии, сорвал с крюка плащ и устремился на улицу. Окрик Тэрла застал его уже под дождем. Оглянувшись, он неопределенно развел руками и ответил, сплевывая дождевую воду:
— Теперь дикарям понадобится железо, Тэрл. Кстати, не одолжишь мне своего жеребчика? Верну в целости и сохранности.
— Куда он? — не понял Струн, когда Мадлох, заручившись утвердительным кивком карлика, побежал по лужам к конюшне.
— Туго же ты соображаешь, братец. На шахту, разумеется. Следующий удар шеважа должны нанести именно по ней. Ведь кузнец без железа, что девка без мужа. Если только они не нашли залежи прямо в Пограничье, в чем я сильно сомневаюсь. Мадлох хотя бы успеет предупредить охрану.
Выпалив все это на одном дыхании, Тэрл сообразил, что остался без коня и, следовательно, вынужден сидеть на месте. О том, чтобы преследовать шеважа в пешем строю, не могло быть и речи. Правда, от поддержки Йорла он с грехом пополам избавился, однако на ногах стоял по-прежнему нетвердо и искал глазами, обо что опереться. Струн хотел было передать ему дубинку да вовремя спохватился и вместо нее вложил в здоровую руку молотило — шест в два с лишним карликовых роста, на одном конце которого болталась привязанная прочной веревкой толстая дубовая палка в локоть длиной. Тэрл хмыкнул, но сунул шест под мышку и воспользовался им как костылем.
Доковыляв через дождь до подавленно молчавшей толпы собравшихся под навесом амбара односельчан, он хмуро взглянул на изуродованные глубокими ранами тела и поднял глаза к крыше, по которой стучали бесконечно тоскливые капли.
— Их мы уже не вернем, — начал он, не зная, что говорить дальше, но понимая, что говорить должен. — Мы их не сберегли, но можем сберечь других. Отныне пусть все имеют при себе оружие, — перехватив восторженный взгляд Таффи, утвердительно кивнул. — И сохраняют бдительность. Хотя вероятность нападения шеважа на наш тун мала, мы должны быть готовы. Скоро возвратятся Нэлс с Гилтаном, и мы, наверное, будем знать о перемещениях врага больше. Пока же мы предполагаем, что следующей целью может оказаться шахта, где добывают руду. Наш друг Мадлох уже отправился туда с предупреждением. Мы также предполагаем, что Кемпли и его дочь живы и попали в плен к лесным дикарям.
В толпе послышались гневные восклицания, сменившиеся громкими призывами немедленно пуститься в погоню. Тэрл поднял руку, требуя спокойствия:
— Мы можем попытаться отыскать их в Пограничье, но шансы на успех невелики. А если мы ошибаемся, и шеважа рыщут где-то по соседству, то уход из туна большинства мужчин подвергнет опасности наших женщин и детей. Если б их хотели убить, то давно бы уже убили. Если же дикарям, как мы думаем, понадобился умелый кузнец — судьба Кемпли в его собственных руках. Йорл, почему ты еще здесь? Не мешкай, возвращайся к Артаиму и передай ему, чтобы он сам принял решение, стоит ли слать гонца в замок. Я считаю, что стоит. Немало тамошних эльгяр засиделись без дела. Пусть разомнут кости и прочешут хотя бы опушку леса. И не забудь про рудник. Ступай живее. Здесь ты нам не нужен, дружище.
Струн приятельски подтолкнул Йорла локтем, и тот, кивнув, поспешил к своему не расседланному рысаку, уже тянувшему умную морду ему навстречу из-за створ конюшни.
Тэрл отдал необходимые распоряжения о подготовке к похоронам, и несколько мужчин, вооружившись лопатами и хмуро поглядывая на беспросветное небо, отправились на деревенское кладбище рыть могилы. Другие снова взвалили на плечи страшную ношу и перенесли тела внутрь амбара, где, возглавляемые Элетой, уже суетились с ведрами и тряпками наиболее стойкие женщины, которым предстояло омыть и подготовить погибших к скорому вознесению в обитель Квалу. Ближайшие родственники стекались к избе убитой горем старухи-матери, готовясь к поминальной трапезе, которая должна была последовать сразу за обрядом захоронения.
В отличие от жителей Вайла’туна, которые всячески подчеркивали свою обособленность и независимость, фолдиты одного туна считали себя чуть ли не единой семьей, которой, собственно, и являлись не только по духу, но и по рождению. Давным-давно в этих окраинных местах было принято селиться семьями. Со временем браки с соседями привели к тому, что торны, в которых рождалось больше девочек, уходивших по традиции жить к мужьям, хирели и исчезали с лица земли, тогда как остальные, получая приток свежей крови, разрастались и постепенно обретали облик нынешних тунов. Так, под началом Тэрла сегодня находилось примерно три равновеликих семейства, насчитывавших по два-три поколения.
Покойный дядя, большой любитель древностей и сторонник порядка во всем, в один прекрасный день озаботился поиском корней своего рода и в конце концов докопался до имен родоначальников всех трех ветвей этого путаного генеалогического древа. Ими, как и следовало ожидать, оказались три брата — Тангай, Овин и Кентигерн. Легендарный герой Лаирт, но его расчетам, с которыми соглашался и его старый приятель Харлин, был прямым потомком Тангая. Тэрлу же и его родственникам далеким пращуром приходился младший из братьев — Кентигерн. Разумеется, поскольку у всех троих был общий отец, имя которого почему-то не сохранилось не только ни в одной хронике, но и в устных преданиях, изысканиями дяди можно было с чистой совестью пренебречь и считать вообще всех вабонов своими сестрами и братьями. И все же Тэрлу грело душу сознание того, что он не один такой на белом свете, что и до него в их роду были низкорослые крепыши, добивавшиеся славы и почета трудовыми и ратными подвигами. Включая самого Кентигерна, который остался в памяти благодарных потомков как храбрый воин, сумевший однажды голыми руками побороть дикого лесного медведя, будучи в несколько раз меньше его ростом и весом. Как ему это удалось, история умалчивала, однако в роду Тэрла из поколения в поколение передавался сломанный клык чудовищного хищника.
Элета, целительная помощь которой, к сожалению, никому не понадобилась, вышла из амбара последней. Заметив нерешительно застывшего с молотилом под мышкой Тэрла, она молча взяла его под здоровую руку и настойчиво повела обратно в терем. Он не стал сопротивляться и был в душе даже рад уважительной причине остаться наедине с собой и своими сумбурными мыслями.
Тэрл покорно прилег на шкуры и задумчиво смотрел, как женщина снова готовит отвар.
— Не дергает? — спросила она, кивая на перевязанное плечо.
— Еще как! — усмехнулся Тэрл. — Будто старого друга встретил.
— Это хорошо. Значит, заживает. Если будете меня слушать, пить и спать побольше, глядишь, дня через два-три повязку снимем. — Она передала ему чашку с отваром, не имевшим, казалось, ни вкуса, ни запаха. — Вам повезло, что лезвие не было отравлено. Это вас в Вайла’туне так угораздило?
Кто-то уже намекал ему сегодня на отравленное оружие. Тогда он ничего не ответил.
— Мир не без добрых людей, Элета. — Тэрл ощущал, как вместе с отваром в него вливается бодрость и сила. — Тем более когда дело касается денег.