Тортоделка
Шрифт:
— Прошу вас… Умоляю! — слёзы рекой текли по щекам, тело пустая субстанция, дрожит подобно осиновому листу.
Полицейские вывели на улицу, где меня сразу вывернуло наизнанку. Подождали, когда отпустит и дотащили до полицейского коробка. Один сел со мной, второй за руль.
— Давай без фокусов только. О невиновности будешь следователю плакаться.
Поняла, что произошло страшное и непоправимое. Савву убили и главный подозреваемый — именно я. Боже, боже…
Перед глазами агония мужчины, изуверский нож в теле, тускнеющий, такой привычный
Зачем?! Кто?! Почему?!
Обняла живот руками и горько заплакала, ожидая, когда окажусь за решёткой.
Следак
ВИКА
Путаясь в собственных ногах, шла по коридору старого здания ИВСа. Громко хлопали от сквозняков двери, голоса эхом разносились по коридорам.
Кровь Саввы оттягивала брюки на коленках, а ладони стянула коричневая корка. Соленые дорожки слез на лице образовались в плёнку. Живот продолжало крутить и я нервно держалась за него руками, всеми силами утешая себя и малыша, что всё обойдётся.
— Что, опять блевать собралась? — брезгливо посмотрел на меня коротыш.
— Я беременна, — проронила, вздрагивая всем телом.
— Бля, че раньше не сказала? — сердито рыкнул он.
Смотрела в угольки его мелких глаз, не понимая до конца в чем снова провинилась.
— Да ну, Стасян, не пузатая ещё. Посидит часок другой. Ничего с ней не случится, — отмахнулся лысый.
— Там половина "обезьянника" в шлюхах да наркошах, и чего доброго сделают ей чего-нибудь, а нам потом отвечать. Лучше Палычу позвоню, пусть он рулит, его же подозреваемая.
Пока мужчины решали, что делать со мной дальше, я оперлась о стену. Мутило по-прежнему и ломило в пояснице.
— Давай быстрей, зелёная вон вся, — коротыш явно нервничал, глядя как напарник набирает номер в телефоне.
— Младший сержант Аверин, — доложил лысый. — Арестантка брюхатая оказывается, — слушает, потом кидает взор на меня. — Не очень. Понял, — сбрасывает вызов. Берёт под локоть. — Идём.
Развернули и повели в другую сторону, выведя на лестничную площадку. Наверх. Я старалась подниматься ещё более осторожно, чем не на шутку раздражала своих конвоиров.
Конечной остановкой был полупустой кабинет без окон. Стол, пара стульев и голые стены. Втолкнули.
— Располагайся пока, — ехидно усмехнулся лысый.
— Я могу позвонить? Мне положен звонок, — не своим голосом крикнула вдогонку, изо всех сил стараясь быть твёрдой.
— Это не мы решаем. Жди, — и хлопнул дверью, закрыв на ключ.
Оставшись одна, опустила глаза на свою одежду, до сих пор ощущая на себе смрад и запах мертвого человеческого тела. Безжизненный взор Саввы не выходит из мыслей, сводя с ума. Ноги стали ватными, а голова безумно тяжёлой. Осела по стене на пол и свернулась калачиком, поджав под себя ноги.
— Господи, помоги мне! Помоги, молю, не оставляй меня! Спаси… — шептала, окончательно предаваясь
Я не поняла то ли отключилась, то ли уснула. Звук с шумом открывшейся двери заставил всколыхнуться всё моё тело.
— Гера? — на секунду родилось эхо надежды, что всё был лишь жутким сном. Поймала себя в пространстве, пытаясь понять происходящее.
На меня внимательным и цепким взглядом взирала пара голубых бездонных глаз. Это не Герман, но что-то в глубине этого взгляда вызвало доверие и надежду.
— Вы в порядке? — смотрит немного обеспокоенно, хоть и сурово. — Принеси стакан воды, — крикнул кому-то в коридор. Вновь повернулся ко мне. — Вы встать можете?
Закивала мелкими кивками, больше похожими на встряску мозгов. Он слегка ободрительно улыбнулся мне и, подхватив за руки и талию, поставил на ноги, довёл до стула и усадил. Под нос сунули стакан воды. Пригубила, но остальное вызвало лишь новый приступ тошноты.
— Может стоит обратиться к помощи врача? — сканирует меня глазами. На вид мужчине лет сорок, но, судя по количеству седины в его волосах, не менее пятидесяти. По комплекции довольно моложав, статен и в движениях больше походил на хищного зверя. На шее и запястье виднелась татуировка, композицию которой под дресс-кодом разглядеть не было возможности. — На каком вы сроке?
— Третий месяц, — выдавила из себя первые слова.
— Понял. Врача я вам предоставлю, но чуть позже, идёт?
— Я могу позвонить мужу… адвокату? — тут же уцепилась за это.
— Вам положен звонок, — кивнул он, — но разрешение на него даёт прокурор. Я хотел бы побеседовать с вами.
— Я ничего не скажу без своего адвоката, — в груди начала нарастать сила, которую я мотивировала своим будущим ребёнком. Мой малыш не родится в тюрьме и не останется без матери. — Это моё законное право.
Мужчина с минуту разглядывал меня, а потом поднялся со стула.
— Всё верно. Но мы с вами немножко неправильно начали знакомство. Прежде всего, обязан рассказать вам, в чём вас обвиняют и что вам грозит. Весь пафос предоставит прокурор в его любимых красках, я же просто объясню в общих чертах, чтобы вы видели сложившуюся картину правильно, — сделал паузу, разглядывая меня и, словно ожидая, утвердительной реакции. Кивнула. — Вас взяли на месте преступления с ножом в руках, на котором, само собой, дактолоскопия выдаст ваши отпечатки. Кровь мертвого на вашей одежде. Также отсутствие следов взлома свидетельствует о том, что жертва сама вас впустила…
— Нет, нет…, - я снова попыталась оправдаться, но следователь жестом прервал меня.
— Знаю. Так говорят семьдесят процентов пойманных с поличным. Но мне не хотелось бы сейчас обсуждать вашу виновность или нет. Моя задача не обвинить или оправдать, а найти преступника. Поэтому давайте соберёмся с мыслями и немного пообщаемся? Идёт? — Снова закивала. — Врать мне не советую, я всё равно докопаюсь до правды. — Замотала головой. — Для начала, как к вам обращаться?
— Вика, — промямлила я.