Торжество тревог
Шрифт:
Кристина остывала медленно. Возмущенно глубоко дышала. Этот Нарин обыкновенный хам. Хоть и она не отличалась изысканностью манер, но нельзя же не иметь тормозов.
Хавин опустился на стул. Еще некоторое время они молча смотрели друг на друга, приводя в порядок мысли. Раздражение в душе после Нарина пропадало, но осадок все-таки оставался. Еда показалась невкусной. Пригубив кофе, они наконец встали из-за столика и пошли к выходу.
Увлеченные друг другом, не видели, как следом за ними от своего столика двинулся Нарин. Догнал перед лифтом и в последний момент протиснулся в дверь. Начал навязчиво
В номере Кристина и Павел долго вместе стояли под прохладным душем, ощущая, как струи воды выгоняли из них усталость дня и раздражение от Нарина. Хавин говорил слова, которые ей хотелось слушать. Девушке казалось, что ничего лучше она никогда не слышала. Она желала нравиться ему, и кажется, сама начинала терять голову.
Павел на руках отнес ее в постель. И все кругом для двоих куда-то пропало. Только в перерывах, отдыхая, он с грустью вспоминал о том, что со всеми женщинами у него всегда начиналось в таких же ярких и сочных красках, а заканчивалось в ином цвете.
Хавин оставался у Кристины до утра. От нее поехал на работу. Девушка, проводив его, снова легла, закинула руки за голову, вспоминая о проведенных с ним часах. Казалось бы, она должна была радоваться происходящему, но на душе почему-то сделалось пусто. Как прежде сердце сдавила неопределенность. Доведется ли увидеть Павла вновь? Все писано вилами на воде. А так хочется определенности.
9
В дверь номера постучали. Кристина вскочила, думая, что вернулся Павел. Поискала глазами, что на себя набросить, не нашла, куда зашвырнула халат, махнула рукой и метнулась к двери обнаженная, как провожала его. Открыла и застыла от неожиданности. На пороге стоял Нарин. Он смотрел жадно и уверенно, наверняка зная, что она в номере одна. Девушка попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но он подставил ногу. И буквально ворвался в номер, широко осклабляясь в предвкушении удовольствия:
– Что, длинноножка, не ждала меня? – Он не отрывал глаз от обнаженного тела Кристины. – А ты красивая. В моем вкусе. Не сопротивляйся, девочка, я не хуже Хавина! – Сделал широкий шаг к Кристине.
От него несло перегаром, похоже, пьянствовал полночи. Впрочем, так оно и было. Сидел в ресторане до закрытия. Кристина запала ему в душу, захотелось напоследок, перед отъездом из Москвы, попробовать проститутку, которая обслуживала Хавина. Наверняка тот какую попало подбирать не станет. Знать, хороший товар, коли за нее Хавин готов был взять его за глотку. Несомненно, она чего-то стоила, и было любопытно узнать ей цену.
И потом амбиции не давали покоя. Она, как непокорная тигрица, смотрела на него в ресторане. А он любил тигриц, ибо всегда приятно укрощать строптивых, после этого чувствуешь себя настоящим мужиком.
Ночью, уходя из ресторана, он не забыл приплатить администратору на ресепшен, чтобы та ему позвонила, когда Хавин покинет номер. И после звонка направился к Кристине.
Он, высокий и крепкий, надвигался на нее, широко расставляя
– Не бойся, длинноножка, я не сделаю тебе больно. Будет очень приятно, поверь. Если, конечно, не станешь взбрыкивать. Тогда придется сделать больно, чтобы не брыкалась.
– Не подходи! – крикнула Кристина, собираясь в комок, как собирается в комок загнанная в угол тигрица, готовясь к решительному прыжку.
– Хороша, хороша! Люблю кусачих! – осклабился Юрий и коснулся рукой ее тела.
По Кристине пробежала дрожь, как будто до нее дотронулось нечто омерзительное. Нарин еще не протрезвел до конца и наседал уперто и тупо. Отговаривать его было бессмысленно. Справиться с ним – не по силам. Тем не менее она решительно ударила по рукам:
– Я позову полицию! – предупредила с яростью.
– Зови, шлюха, зови! Я тебя потом сам в полицию отправлю! – прорычал Нарин.
– Я не шлюха! – девушка толкнула его в грудь.
Он пошатнулся, отступил на шаг, заурчал себе под нос и снова качнулся к ней. Обхватил, засопел удовлетворенно:
– Не с панели? Значит, ты лучше измочаленной подстилки! Меня это больше устраивает! Не надейся, я тебя не упущу! – Его руки стали сжимать ее тело и ломать сопротивление.
Она уперлась ладонями в его подбородок и сильно ударила коленом между ног. От резкой боли в паху Нарин взвыл и разжал руки:
– Дрянь! – захрипел, приседая. – Я тебя в бараний рог скручу! Глупая дура! Ноги выдерну!
Кристина оттолкнула Юрия, кинулась к двери, но он успел схватить ее за руку. Ногти девушки яростно вцепились ему в шею. Нарин выругался и ударил:
– Я тебе поцапаюсь! Сучка! Ложись сама, а то пришибу!
Но она не собиралась сдаваться, снова и снова царапалась и пиналась. Сейчас ее ноги и ногти были единственным оружием против мужской силы. В ответ получала кулаком в живот, отчего перехватывало дыхание. Было больно, но ярость придавала силы и не пускала уступать.
Юрий начинал звереть, оттого что не мог сломить сопротивление, глаза налились кровью.
Девушка отодвинулась к окну, уперлась бедром в крышку стола и осознала, что дальше пятиться некуда. Машинально пошарила руками по столешнице, наткнулась на графин. Схватила и обрушила на его голову.
Нарин квакнул и медленно повалился набок. Рухнул у ее ног. Падая, сильно ударил висок об угол тумбочки.
Кристина перепрыгнула через него и кинулась к своей одежде. В другой комнате стала поспешно одеваться. Поглядывала через дверь на лежавшего на полу Юрия, опасаясь, что не успеет собраться прежде, чем тот очнется. Одевшись, немного отдышалась. Нарин лежал на боку, не шевелился, девушка с опаской приблизилась к нему, дотронулась, толкнула:
– Эй, чего разлегся? Вставай уже! Эй! – потормошила слегка.
Юрий оставался неподвижным. Кристина перевернула его на спину и увидала кровь на виске.
– Ты чего? – перепугалась она, догадка обожгла. – Не придуривайся! Вставай, слышишь!
Но Нарин уже никого не слышал, он был мертв.
У Кристины задрожали ноги, она не могла осознать того, что произошло, она не хотела в это верить. Все было так невероятно и так неожиданно, что казалось игрой, сном, чем угодно, только не реальностью.