Торжествующий разум
Шрифт:
На противоположной стороне фельдмаршал Телгоре, также был доволен. Его кавалерия, пускай и с потерями, но через четверть часа или пусть час должна была обрушить свой неукротимый удар в тыл повстанцам. И с этим моментом, когда пики волн жандармов разорвут живое тело вражеского тыла, а лучшие части пехоты обрушатся и сметут центр, должен был пробить роковой удар последнего мига мятежа. Сомкнув клещи, смяв и разорвав, растоптав и уничтожив армию восставших провинций, герцог собственной рукой нанесет на знамена своей доблестной армии слова: «Слава любит непобедимых!»
– Я жду от вас только победы, только вражеских знамен у моих ног, - говорил Телгоре своим
Пятьдесят метров. Новый орудийный залп. Разящая смертельным дожем картечь. Страшная в своем величии, красивая в своей силе и великолепная в своей славе армия империи вот-вот уже нанесет свой смертоносный удар.
Сражение началось, и первые души грешников начали свой путь к небу. Тактика Эви принесла свои плоды. Шеренга за шеренгой пехота повстанцев сыпала свой огненный поток свинца на надвигающегося неприятеля. Ответный огонь был слабым. Приученная делать ставку больше на мощь своей тяжелой пехоты, чем на огонь своих стрелков, армия герцога не могла достойно ответить методично орошавшим ее смертью шеренгам. И в те минуты, когда до сокрушительности ее удара было всего ничего, она потеряла строй. Вместо того чтобы слаженно и жестко смести неприятеля, она смялась, рассыпалась как черствый пирог и под ударом контратакующей повстанческой пехоты не сокрушила врага.
Надежды командующего Эвила Эви оправдались. Сомнений в успехе у него не было, хотя волнение и охватило его в первый миг сражения. Реорганизация армии, которую он так быстро произвел, дарила свои плоды. Большее количество офицеров на роту придало полкам слаженность, быстроту, уверенность и порядок. Применение линейного построения дало возможность сделать ставку на залповый огонь, переложив тем самым основной груз в сражении на мушкетеров. Снижение числа пикинеров и увеличение количества стрелков, также сыграло свою роль.
Завязавшись бой не привел в первые часы сражения к разгрому центра повстанцев, но напротив сковал силы атакующих. Так и не преодолев первой линии неприятельской обороны, имперцы увязли в ней. Она, поглотив все их резервы, вместе с бесплодностью атак на фланговые редуты, оставила герцогу только один шанс на победу: конницу в тылу врага.
Весело размахивая широкополыми фетровыми шляпами, артиллеристы и солдаты милиции приветствовали командующего. Побывав в пеших линиях, где он лично руководил боем, и уже сменив павшего коня, Эвил Эви поднялся к редуту. Он был бодр и уверен. Полковник Лорене, встретив полководца на склоне, приподнялся в седле и закричал:
– Ваша светлость, еще одна атака отбита!
– Приветствую вас!
– Ура герцогу!
– ревели ополченцы.
Слившись из двух больших туч, большая масса на равнине, перестраивалась для атаки. Генерал Гокер, чей темно-синий старомодный колет носился за готовившейся к схватке линией где-то внизу, отдавал приказы, размахивая рукой. Гром барабанов едва заглушал крепкоголосые выкрики офицеров и сержантов.
– Будьте готовы, - произнес Эви, обращаясь к Нецино.
– Отправляйтесь к нашей кавалерии и ждите приказа для контратаки.
15 тысячная лавина прославленной в бесчисленных победах имперской конницы уже надвигалась словно встревоженный криком горного путника снег. Казалось, ничто не могло удержать ее напор. Драгуны и легкие кавалеристы на флангах, жандармы [5] с пиками на перевес в первых шеренгах волн по центру. 15 тысяч кавалерии! И тут случилось то, чего никто из атакующих не ожидал.
Бесстрашно преодолев линию огня артиллерии, конная лавина была встречена жестоким залпом мушкетов. Всадники, потерявшие строй, люди, бродившие в поисках коней, испуганные лошади, потерявшие хозяев, метались по полю, разрывая новые линии атакующей кавалерии. Это было чудовищное зрелище. Мертвые тела людей и животных падали сраженные беспощадным огнем. Кровь, ржание и крики разносились повсюду. Казалось, не люди здесь убивают людей, сея свинцовые зерна пуль и картечи, а смерть взмахом огромной косы лишает жизни потоки плоти.
Падая и переворачиваясь под смертоносным огнем, кавалерийские волны, в шквале пыли и порохового дыма, все же достигали тех, кто столь беспощадно поражал славу, величие и силу уходящей эпохи. Но острые, ощетинившиеся ежами пик, рифы встречали имперскую кавалерию, и в этот миг безысходность атаки бросала ясность даже в ослепленные кровью ран, бешенством и порохом глаза. Конная лавина, теряя людей и животных, катилась волна за волной. Оставляя жизни и распространяя ужас, волны не могли разбить камень. Груды тел и потоки еще мечущейся жизни свидетельствовали об этом. Железные, на больших и сильных лошадях жандармы сотнями падали сраженные свинцовой лавой. Воткнутые в землю пики, вместо того чтобы опрокинуть обороняющихся, путали ноги атакующим.
Где-то на фланге, атакуя, спешившиеся драгуны палашами, огнем мушкетонов и пистолетов кое-как прокладывали себе дорогу. Где-то отчаянно и резко сеяли среди шеренг мушкетеров смерть, верхом и подперев ногами шатающуюся землю, жандармы. Ветер играл красивыми бело-синими султанами на их шлемах. Обреченная ярость царила средь тех, кто во имя уже покинувшего мир властителя и ради собственной наживы, а быть может и славы, все еще боролся за любовь фортуны. Но обреченность уже витала над ними.
В острый, тревожный момент схватки Эвил отдал приказ. И через пять минут влекомые жадной игрой битвы, рота за ротой, поток за потоком, яркой лавиной желто-зеленых камзолов, вальтрапов, перьев султанов пошли в атаку кирасиры и драгуны мятежников. Обнажив палаши и кавалерийские шпаги единой горизонтальной линией металла, усиленные медленным шагом пикинер, они ринулись на врага.
– Комбинированная атака, - голосом творца в шестой день произнес Эвил.
Солнце уже стоявшее в зените дарило дань улыбки блеску начищенных кирас и шлемов.
– Красиво!
– зачарованно произнес молодой офицер.
Эвил развернул коня. Он был доволен. Рой мыслей Цезаря кружился золотыми пчелами в его голове. Это было великолепно, он властелин стихии жизни и смерти, повелитель войны. Теперь он будет направлять путь истории. Но все это не было еще концом. С другой стороны, прорубая фронт, понеся и продолжая нести огромные потери, в крови, бессилии, ярости и неистовстве шел бой. Имперские силы, подкрепленные последними резервами, мяли и теснили первую линию повстанцев.
– Теперь бросьте в атаку все наши резервы, - распорядился Эвил.
Он видел как неприятель, ожидая удара своей кавалерии, направил всю пехоту на фланговые укрепления и центр. Бросил вновь, стремительно, как будто одним огненным голосом общей воли, втянувшей все эти силы жизни в смертельный поток, говоря: "Пришло ваше время! Принесите мне лучи солнца, пока еще день, пока идет бой, пока перед вами враг и пока это возможно!"
Опрокинутый поток имперской конницы был смыт потоком неожиданной силы. Прорубаясь плотными полковыми колоннами конных, подкрепленных лесом пик и мушкетным огнем пеших, весь этот еще борющейся, еще не сдавшийся дождь войны вдруг застыл небесными каплями, превратился в снег и растаял.