Торжествующий разум
Шрифт:
– Это будет совсем не просто. Консервативные настроения в организации очень сильны. Это хорошо видно даже по примитивным ожиданиям результатов выборов. Почти все надеются на победу, ну или, по крайней мере, не на поражение.
– Согласен, ты смог бы написать статью об этом? Мы бы ее широко опубликовали. Ведь все интервью с Датовым, все обзоры акций и различные эссе вашей организации писал ты.
– Надо попробовать.
– Только тон должен быть осторожным, чтобы не перепугать глупых партийных бонз и наших робких сторонников, - усмехнулся Алексей.
– Договорились, - ответил ему улыбкой Павел.
Кругом за небольшими столами было уже пусто, голодные делегаты,
– Наверное, плещется где-нибудь, - подумал о друге Павел.
– Вождь приехал! Вождь!
– донеслись до неспешно доедавших обед приятелей голоса.
Павел и Алексей направились к выходу. В холле действительно, окруженный глупыми восторженными взорами стоял руководитель партии. Это был высокий тучный человек с мужественным, но неповоротливым лицом. Его одолевали вопросами, но, извинившись, он прошел в зал. Алексей последовал за ним, а Павел решил подождать, пока весь кипучий народ рассосется и только затем идти на заседание.
В выступлении руководителя партии не было ничего интересного. Он мало уделял внимания проблемам молодежной организации и в основном говорил об идущей предвыборной кампании, о лживости буржуазных СМИ и неминуемой победе левых. Его слова слушались внимательно и с глубоким уважением. Яркий, хотя и однообразный оратор он умел внушить людям уверенность и дать импульс к работе. Зал, затаив дыхание, не произнося ни звука слушал вождя и уверенность в том, что партия на этих выборах наберет больше голосов, чем на прошлых росла. Царило оптимистическое восхищение.
Павел не был уверен в возможности «скорой победы патриотических сил». Раньше он мало прислушивался к лидеру партии, пологая, что конкретная работа в организации намного важней. Однако теперь поневоле ему приходилось слушать обычную речь вождя.
– Режим в глубоком кризисе, его дни сочтены. Уже все осознают необходимость победы действительно нравственных сил: патриотов оппозиционеров, коммунистов боевой закалки, - напористо продолжал оратор.
– Начиная от пенсионеров, крестьян, учителей, шахтеров и заканчивая национально ориентированных предпринимателями, буквально все понимают, что дальше так продолжаться не может. Стране нужны перемены. Стране нужно настоящее правительство державников, ответственных профессионалов советской школы. У нас есть сильная команда. Только профессионалы-патриоты, вместе с нашим измученным рыночными реформами народом смогут вывести государство на светлый путь. Прекрасно, что мы находим общий язык с истинно русской православной церковью…
Дальше было невыносимо. Павел сомневался в правоте всех этих слов. По мнению Калугина политического кризиса не могло быть при экономическом подъеме. Изменения в системе власти не стоило принимать за ее разложение, а консервативные ценности не могли заменить революционной идеологии.
– Выборы этого года - решающие выборы. Нужно еще последнее усилие: от активности каждого комсомольца и партийца зависит все. Еще немного и мы победим, - закончил председатель партии.
Делегаты горячо зааплодировали. Вождь извинился множеством работы, спустился со сцены и направился к выходу. Но, проходя мимо ряда плакатов о комсомольской работе, чуть не свернул себе голову, увидев что-то совершенно поразившее его. Это был плакат, который незадолго до начала Съезда спешно изготовили Павел и Михаил. Он был настолько прост и рационален, что не мог не поразить воображение на фоне безвкусных орнаментов других организаций. Фон плаката состоял из одинаковых черно-белых листовок, но это был лишь фон.
Павел улыбнулся, наблюдая сцену удивления вождя. Заседание продолжалось. Теперь в повестке стоял вопрос выборов ЦК. Хрисовул присоединившись к свите лидера, уехал вместе с ним, и Павел позавидовал ему.
– Не увидит этой скуки, - подумал он.
Датова в члены ЦК не выбрали, Райский в напыщенных фразах как-то это объяснил, и делегаты его в список не внесли. Павел рассердился. Уж кого-кого, а Виктора внести стоило. Снова перерыв, потом заседание - решались вопросы отношения к военной службе и к религии. Приняли решение о поддержке принудительной военной службы, поскольку Родину надо защищать любой ценой. «Внешний враг самый опасный»,- говорилось в Постановлении. Никто даже не пожелал слушать возмущение некоторых делегатов, настаивавших, что путать буржуазное государство с советским не стоит. По религии решило отказаться на время от критики православной церкви, католицизма и ислама. Павел, как и в вопросе о Датове пробовал протестовать, но ничего не вышло. Большинство делегатов аргументов не услышало. Такой была партийная линия.
– Сами, небось, отмазались и в армии не служили, - услышал он рядом голос Мишки.
– Да и с попами они переборщили. Мол, секты ругать можно, а традиционные конфессии ни-ни. Так какие мы после этого коммунисты, мы просто гондоны какие-то!
Павел обрадовался:
– Наконец-то я не один. Нашелся пловец!
Михаил, деловито не обращая ни на кого внимание, вытирал махровым полотенцем голову. На нем был серый костюм без галстука. Он бессовестно улыбался давая знать каждому что он не испытывает никакого трепета, никакого стыда из-за того что находится здесь в таком виде.
– Долой консервативные устои, - шепнул он Калугину.
– Такую околесицу несут, аж стыдно. Вечером будет пьянка, вот увидишь. В прошлый раз мы с Датовым на это насмотрелись. Советую лечь спать и не участвовать, а то завтра будет тяжеловато работать.
Ночь нельзя было назвать тихой. Кто-то все время ходил, слышались громкие голоса, неразборчивое пение. Все сливалось в какой-то не всегда громкий, но всегда назойливый гул. Утро было мертвым, невозможно было уловить ни одного звука. Работа возобновилась только к обеду на следующий день.
Глава 9. Интересная работа
Зал снова был наполовину пуст. Переизбранный вчера Первый секретарь вел заседание с трудом связывая слова. Видно было, что он всю ночь пил и теперь чувствует себя не совсем хорошо.
Рассматривался вопрос о работе в регионах и новационных методах. Выступающих было мало. Павел записался в их число. Он был четвертым.
Девушка с горящим взором, но с нечеткой, плохо построенной речью рассказывала о работе молодежной организации в их регионе. Интересного было мало, но слушали ее хорошо. Это было уже третье выступление и если не считать бойкого духа, оно мало отличалось от других. Все ораторы говорили о пионерах, о летнем лагере, о том, что у них есть красные флаги, и что они помогают партии. И все, больше ничего.
– Пионеры это что достижение?
– спросил, обращаясь, словно к собственному здравому смыслу, Литвин.
– А летний лагерь так вообще все проводят, этим никого не удивишь. В любом случает это только форма, а каково содежание?
Павел кивнул головой в знак согласия и встал. Подошла его очередь. Михаил проводил его до трибуны спокойным приветливым взглядом, он был уверен, что его друг внесет новую струю в общее болото безмятежной пустоты. Видно было, что и другие делегаты ждали чего-то нового.