Тоска
Шрифт:
Комбинезоны в цементе, руки сквозь перчатки - в цементе. Усталые морды - в нем же.
Егорыч матерится, миксер не дает - его нет на складе, оказывается, он у шпаклевщиков с шестого, больше миксеров нет.
"Вы что, идиоты?! Цемент очень вреден для кожи! Надо резиновые перчатки сначала надевать, а потом строительные!"
Да кто ж знал то?
С дырками возились очень долго, почти месяц. Рома орал, как резаный - ребята терпели. Черт знает, почему. Просто из какого-то принципа. А может ради Фархота - он
Работа на стройке - это ад.
Нужно иметь определенный склад ума, нужно жаждать одиночества и затворничества, чтобы заниматься тем, что делали Сергей и Александр.
Деньги не платили никому. Это бесило и унижало.
Рома согласился заплатить тогда, когда будет покончено с дырками.
Все цементные "шедевры" ребят проседали на много сантиметров, опалубка не выдерживала. Приходилось подниматься на складной лестнице или стуле к потолку и пытаться отбить цемент молотком.
Стройка психологически и физически выматывала. Казалось, что нет нигде никакого другого мира. Есть дырки, пенопласт и кровать дома.
Несколько раз ребята спали прямо там, прижавшись к теплым батареям.
Кстати, если вдруг решите расковырять пол под трубами батарей, гарантировано найдете там хабарики.
Было страшно жаль тех ребят, что работают там. Не видят белого света, перемазанные как черти трудятся на "дядю", который в очередной раз задерживает выплаты.
Рабы. Выдавливаемые из себя не по капле, а ведрами. Но все без толку.
Сергей и Александр невольно прониклись безграничным уважением к этим трудягам. Всё то пренебрежение, что некогда было осадком общественного мнения, стерлось об дружеские улыбки и отсутствие насаждения своих убеждений.
Как знаете, про мусульман часто говорят, что они против всех остальных религий, ненавидят христиан и подобную чушь.
Фанатики есть в любой религии, это да. Но среди строительных "коллег" не было ни одного, кто пытался бы попрать христианские ценности.
Вообще, религия - это фу. Так считал Сергей.
То есть, никто не хочет задеть чьих-то там чувств.
Кто-то верит. Сергей - нет.
Да и как, скажите мне, чувство истинной веры может вообще быть хоть чем-то оскорблено?
Выйди вы на улицу с транспарантом: "Церковь - зло! Бога нет!" - это будет нарушением общественного порядка. Но истинный верующий будет искренне считать, что вы не правы, и за ваши грехи вам воздастся.
И если уж так, по-честному, почему есть "оскорбление чувств верующих" и нет "оскорбления чувств неверующих"?
Как может идти речь о демократии, когда на саму душу заявляют монополию?
Впрочем, это всё пустое. Вернемся на стройку.
Итогом месячных февральских мытарств была революция. В головах Сергея и Саши. По крайней мере, Сергея.
Деньги им заплатили, но меньше вдвое. Черт с ними, с деньгами. Прав качать не хотелось.
Хотя несправедливость - просто обнаженная.
Ребята дружно прокляли это место и порешили, что "это был хороший опыт".
Опыт.
Без этой главы жизнеописание Сергея Тоски было бы неполным. Потому что этот месяц в холоде и рабстве заставил по-новому оценить окружающий мир.
Мы не знаем и толики происходящего. Каждая судьба - уникальна. Каждое видение - особенно. Банальненько, но правда.
После стройки Сергей задумался, как хорошо он живет.
Пусть, он так и не нашёл призвания, но у него хотя бы есть время его искать. Есть вообще время думать о себе.
А у вас есть прекрасная возможность подумать, как строятся элитные дома.
И пока вы решаете, стоит ли ваша жизнь ипотеки, мы вернемся в подсобку.
Глава 9
– Тоска! Эй! Тоска!
– Занято.
– Тоска! Это Гена! У Елены Анатольевны сердечный приступ.
– Гена! Где полиция?! Я тут второй час сижу, не смешно!
– Фёдор Евгеньевич не вызвал. Он забыл!
– Кто бы сомневался. А кто вызвал?
– Э-э-э...
– Что? Никто? Я что, просто так тут что ли?!
– Серега, я не знаю, но кто-то точно вызвал!
– Сходи и узнай, черт тебя возьми! Или дай мне мобильник, я сам позвоню!
– Не могу... Дверь совсем нельзя открывать! И отходить запретили! И мобильника у меня нет.
– Цирк. Ей богу, цирк.
– Ты там как?
– В раю без изменений. Курить только охота страшно. Ты не знаешь, Струхнюк курил?
– Вроде не курил.
– Да нет же! Курил, я вспомнил! Так, Антон Павлович, вы не против, я карманчики ваши осмотрю? Молчание - знак согласия. Поглядим! О! Вот они, родименькие!
– Тоска, не надо, сигналка сработает!
– И что?
– И...
– Что?
– И тогда...
– Гена, если ещё и пожарные приедут, будет полный набор! Вы же для Елены Анатольевны догадались скорую вызвать? Или тоже Фёдору Евгеньевичу доверили?
– Вызвали, точно вызвали.
– Вот не нравится мне, Гена, что про скорую ты уверен, а про полицию нет.
– Да тут такой кавардак - ты не представляешь!
– Я представляю.
– Все на ушах, как перед годовым отчетом! Туда-сюда бегают без остановки. Нас же проверять наверняка начнут!
– Так они, может, поэтому в полицию не звонят?
– Я не знаю, Тоска, честное слово, я человек маленький.
– Ну с твоими метр девяносто такое высказывание лишь заставляет улыбнуться.
– Ты там куришь?
– Курю.
– Сигналка не сработала?
– Да я у окна. Тем более, вполне вероятно, что она тут ненастоящая.