Тоскана, нарисованная вином

Спини Кэтти

– Я хотел бы пообедать! – с воодушевлением сказал я.

Женщина от неожиданности встрепенулась и воззрилась на меня, как на внезапно выросшего из-под пола пингвина.

– Мне жаль, синьор, но все столики заняты, а до закрытия остается всего полчаса, – красноречиво смотрела она на меня, намекая, что даже при наличии свободных столиков я уже опоздал.

– Я могу поесть просто на стуле снаружи! Даже на ступеньках! – умоляюще сложил я руки.

Взгляд женщины оставался непреклонным. Она, как и я, сдаваться не собиралась, хотя в голосе ее прозвучало почти извинение:

– Синьор, мне очень

жаль, но я боюсь…

– Вы хотите моей голодной смерти? Я с шести утра ничего не ел! – произнес я жалобно. На самом деле, ел я часов в семь утра, но сейчас было почти три! А завтракал я, как обычно: только чашкой кофе и круассаном.

– Если вам это подходит, можете сесть за мой столик, – раздался откуда-то снизу женский голос.

Я повернул голову влево и опустил глаза. Примостившись за крошечным столиком на двоих, снизу вверх на меня смотрела широко улыбающаяся женщина. Она мне показалась самой доброй и красивой на свете, самой мягкосердечной и понимающей.

– Спасибо! – со всей искренностью принял я приглашение, поспешно занимая свободный стул, пока женщина не передумала, а официантка не успела возразить. Последняя одарила меня неодобрительным взглядом, но, тем не менее, сказала вполне вежливо:

– Я мигом приму у вас заказ.

Естественно мигом! Кто знает, чего ждать от настолько голодного посетителя.

Я снова посмотрел на свою спасительницу. Нет, она в самом деле была симпатичной и обладала обворожительной улыбкой. И темные глаза ее тоже улыбались и светились приветливостью.

– Спасибо еще раз. Надеюсь, я вам не помешаю? – наконец смутился я своей порывистости.

– Если бы вы могли мне помешать, стала бы я вносить подобное предложение? – лукаво улыбнулась она.

Логично.

– Раз уж нам предстоит разделить трапезу, разрешите узнать ваше имя? – спросил я у своей спасительницы.

– Сабрина, – ответила она, беря с тарелки брускетту. – Угощайтесь, – кивнула она на закуски. Видимо, взгляд у меня был чрезмерно голодным.

– Спасибо, но мне немного совестно…

– Никаких проблем. Можно ведь и еще одну тарелку заказать, – резонно заметила она.

В этот момент перед моим взором материализовался блокнотик в женских руках и тонко отточенный карандаш, и я, подняв глаза, подарил бессердечной официантке одну из своих самых признательных и лучезарных улыбок.

– Еще тарелку с брускеттами, – тут же заказал я.

Она кивнула, а затем поинтересовалась:

– Первое блюдо?

– Конечно. Что у вас сегодня готовят?

– Лазанья с грибами, pici con ragu' di cinghiale¹⁰… – начала она перечислять, глядя на меня сквозь очки, сидящие на самом кончике носа, будто учительница на провинившегося ученика.

– Pici con ragu' di cinghiale, – остановил я ее. В конце концов, я придерживался мнения, что в путешествиях надо пробовать местную кухню, а лазанью я поем где угодно. – Второе?

– Bistecca con patate al forno¹¹…

– Превосходно, –

в предвкушении протянул я.

– Вино?

– Обязательно! – кивнул я и с жадностью отправил в рот брускетту с помидорами.

– К pici подойдет «Rosso di Montepulciano», – сообщила она авторитетно.

– Я полностью доверяю вашему мнению, – улыбнулся я, и строгая синьора удалилась, захлопнув на ходу свой блокнотик.

Я обвел беглым взглядом зал. Помещение было крошечным, а за всеми восьмью столиками теснились посетители. Судя по выражению их лиц, кормили здесь отменно.

– А как вас зовут? – полюбопытствовала моя сотрапезница.

– Армандо, – пробубнил я с набитым ртом, хрустя брускеттой.

– Путешествуете?

– Не совсем. Я приехал всего часа полтора назад, чтобы пожить на ферме. К обеду опоздал и никак не думал, что будет такой проблемой найти, где поесть. А вы?

– Я живу здесь на правах местной жительницы, – засмеялась Сабрина, и я еще раз убедился, что улыбка у нее очаровательнейшая.

Теперь, когда мой желудок начал верить, что я не уморю его голодом, ко мне вернулась моя наблюдательность. Я тут же разглядел, что волосы у Сабрины были какого-то необычного оттенка: они отливали рыжим, хотя, возможно, это приглушенный теплый свет остерии, отражающийся от кирпичного цвета стен, давал такой эффект. Несмотря на то, что они были забраны сзади в хвостик, несколько густых локонов выбились и огненной копной легли ей на лоб, придавая облику Сабрины задорности и очарования.

– Откуда вы? – спросила она.

– Из Милана.

– Красивый город… – прокомментировала Сабрина, но, судя по скептически искривившимся губам, она это сказала только, чтобы не обидеть меня.

– Как живется в Монтепульчано? – поинтересовался я, отправляя в рот следующую брускетту. – Не скучно?

– Скучно? – изумленно взметнулись вверх ее тонкие брови. – Нет, совсем не скучно. Особенно вечерами. Тут все гуляют, ужинают, поют и танцуют. Город ведь маленький, все друг друга знают. Ну, или почти все, – с улыбкой уточнила она. – Да и праздников традиционных, фестивалей всяких тут немало. Так что скучать не приходится.

– Как здорово! Я боялся умереть от скуки.

– Какая отвратительная картина о Тоскане у вас сложилась, – покачала Сабрина головой.

– Скажем: о жизни в сельской местности, – поправил я. – Видите ли, я родился и вырос в Милане, привык к сумасшедшему ритму и не представляю, как можно жить в таком медленном городе.

– Каким же образом судьба забросила вас сюда «пожить»?

– Можем ли мы перейти на «ты»? – предложил я.

– Конечно, – с радостью согласилась она. Да, наверное, когда знаешь весь город, со всеми имеешь неформальные отношения, сложно общаться официально со всякими туристами.