Тот, кто меня вернул
Шрифт:
– Ад звонил? – спрашивает Василий.
– Мне не звонил. Наверное, занят у невестки… по поводу брата.
– Он хоть нормально долетел?
– Уехал в аэропорт перед операцией и с тех пор не звонил.
– Мне нужно с ним поговорить. Срочно!
Мы прощаемся, собираемся уйти, но олигарх внезапно поворачивается ко мне, несколько томительных секунд изучает мое лицо, словно выискивая изъян, к которому можно придраться.
– А вы как думаете, Ва-ле-ри-я Михайловна? Какой прогноз вы дадите моему сыну?
После операции я много что услышала
– Валерия Михайловна, вы расслышали вопрос? – Заведующий хмурится.
Моргаю, пытаясь сосредоточиться. Но взгляд олигарха держит меня, как нити марионетку, и если не захочет, то не отпустит.
С трудом пробуждаю свой голос, откашливаюсь.
– Слишком рано об этом судить. Через пару дней мы сможем определить точнее, – отвечаю. Хриплый голос царапает гортань.
– А что говорит ваша интуиция? – спокойный, даже уважительный тон вопроса.
– Как сказал Ярослав Игоревич…
– Нет, Валерия Михайловна, я спрашиваю о вашей интуиции. Не стесняйтесь! – настаивает Седов-отец в форме вежливой угрозы. Незаслуженной.
Моя интуиция требует, нет, настаивает, чтобы я сменила имя, покинула страну и никогда больше не встречалась с Василием Седовым. От его змеиного взгляда отказывают мозги, и необъяснимая паника заползает внутрь, сковывая тело и мысли. Что он за человек такой, если способен парализовать одним взглядом?!
Собравшись с силами, я демонстративно поворачиваюсь к Стасу и улыбаюсь.
– Молодой, тренированный организм способен на многое. Станислав Васильевич, вы неординарный человек. Я наслышана о ваших спортивных достижениях, поэтому знаю, что вы приложите все силы к выздоровлению и добьетесь своего.
Не уверена, что нелегальные ночные гонки на дорогих машинах можно считать спортом, но вот такой прогноз я даю Станиславу Седову. Говорю нарочито бодро с почти незаметной долей фальши. Почти незаметной, для всех, кроме Василия Седова. Мои слова отражаются на его лице гримасой боли.
– Хорошая у вас интуиция, добрая. – Он отворачивается, постукивая костяшками пальцев по оконному стеклу. У него на удивление узкая спина и худые плечи, а вот внутренней силы немерено.
Обернувшись, он снова окидывает меня тяжелым взглядом.
– Мне бы такую интуицию!
– Я устал! – объявляет Стас, положив конец нашей беседе.
Договорившись о следующей встрече, мы покидаем палату.
– Неприятный человек этот Василий, – говорит Ярослав Игоревич, когда мы заходим в его кабинет.
– Так у него и репутация неприятная, – соглашается коллега, который был на операции первым ассистентом.
Мы пьем чай, говорим ни о чем, потом заведующий вздыхает.
– Валерия Михайловна, зря ты с олигархом разговорилась, больше не попадайся ему на глаза. О нем всякое говорят, типа мстит без разбору и славится жестокостью. Еще вроде как женоненавистник. Одна из его жен пропала без вести, а пятая по счету недавно сбежала. Правда или нет, держись от него подальше!
Кивнув, я направляюсь к выходу. Пропускаю первого ассистента вперед, прикрываю дверь кабинета и поворачиваюсь к Ярославу Игоревичу. Присматриваюсь к его усталому лицу, ищу отражение чувств. Не нахожу. Он не из тех, кто фонтанирует эмоциями. Старается все носить в себе.
– Я никогда еще не видела такой ювелирной работы. Ярослав Игоревич, вы не просто сделали все возможное, вы и невозможное добавили. Каким бы ни был исход, Станислав – ваш должник.
На долю секунды лицо заведующего смягчается, приоткрывая слабость. Тот самый вирус сомнений, что живет во всех нас. Потом он фыркает и машет рукой, выпроваживая меня в коридор.
– Ладно тебе, Леонова, захвалишь!
Я прихожу к Стасу каждый день, осматриваю его, отвечаю на вопросы. Аккуратно выбираю время, чтобы не столкнуться с Василием. Ярослав Игоревич запретил попадаться ему на глаза.
– Незачем его провоцировать. Хочешь стать его шестой женой или снова с ним поцапаться? Нет – так держись подальше. Скоро Стаса отправят в Германию, а пока не маячь перед глазами его отца. Не напоминай о себе.
– Он несправедлив…
– Ле-ра! Я тебя умоляю, не говори глупостей! Какая может быть справедливость, когда речь идет о его больном ребенке?! Пять лет сыну или тридцать семь, не имеет значения. Ребенок – это навсегда, и такие люди, как Седов-старший, переживают особенно сильно. Он привык все контролировать, а тут такая ситуация.
Я и сама это понимаю, но все равно обидно, ведь мы сделали все возможное. Даже Стас это знает. Вообще он отличный мужик. Повеса, любитель дорогих машин и женщин, он искренне наслаждается своей репутацией и не скрывает грехов. Такие, как он, живут на полную катушку и никого не обманывают. Стас мне понравился именно из-за подкупающей честности, а также из-за стального характера, который он унаследовал от отца. Непробиваемая решимость – вот что отличает Седовых. Такие никогда не сдаются. Уверена, что Стас встанет на ноги, причем очень скоро. Раз уж задумал, то сделает. Когда я его навещаю, мы разговариваем не только о его здоровье. О жизни, об испытаниях, о судьбе. При этом, что бы мы ни обсуждали, Стас не перестает старательно двигать пальцами ног. Пытается согнуть колени, напрягает мышцы. Выкладывается по полной. Такие люди добиваются невозможного.