Тот, кто шепчет
Шрифт:
Последовало короткое молчание.
Затем Марион фыркнула:
— Стив! Ты просто идиот!
— Правда? Да. Полагаю, ты права.
— Что может нам сделать Фей Ситон?
— Не будучи знаком с этой леди, не представляю себе. На самом деле скорее всего ничего. — Стивен погладил свои короткие усики. — Просто…
— Пей чай, Стив, и не будь таким старомодным. Лично я рада, что она поможет навести порядок в доме. Когда Майлс сказал, что собирается нанять библиотекаря, мне представился старик с длинной седой бородой. Более того, я помещу ее в мою спальню, а сама переберусь в чудесную
— Девять тридцать. И напоминаю тебе, что ты не должна возиться с паровым котлом на кухне, когда меня нет рядом. Оставь его в покое, слышишь?
— Я послушная невеста, Стив.
— Черта с два ты послушная! — В голосе Стива не было нажима или негодования, он просто констатировал факт. Явно успокоившись и вернув себе душевное равновесие, он перестал обсуждать Фей Ситон. — Ей-богу, Майлс, вы должны как-нибудь взять меня с собой в этот «Клуб убийств»! Чем там занимаются?
— Этот клуб устраивает обеды.
— И все делают вид, будто соль — это яд? Что-нибудь в этом роде? И выигрывает тот, кто ухитрится незаметно подсыпать ее кому-нибудь в кофе? Ладно, старина, не обижайтесь! А теперь мне надо отчаливать.
— Стив! — Интонация, с которой Марион произнесла это, была слишком хорошо знакома Майлсу. — Я кое-что забыла. Могу я перекинуться с тобой парой слов? Ты извинишь нас, Майлс, если мы на минуту отойдем?
Речь пойдет о нем, как пить дать.
Майлс уставился в стол, пытаясь сделать вид, что ни о чем не догадывается, а Марион и Стивен направились к двери. Марион вполголоса что-то оживленно говорила Стиву, который, пожимая плечами и улыбаясь, надевал шляпу. Майлс отхлебнул чаю, уже начинавшего остывать.
Ему было не по себе, он подозревал, что вел себя глупо, да к тому же определенно утратил чувство юмора. Но чем было вызвано такое состояние? Истинную причину своего смятения он понял секунду спустя. Его мучил вопрос, не впускает ли он в свой собственный дом некие силы, над которыми не властен.
Зазвенел кассовый аппарат, за окнами раздалось пыхтенье паровоза, женский голос в громкоговорителе с отчетливым северным выговором вернул его на вокзал Ватерлоо. Майлс сказал себе, что его мимолетная фантазия — мгновенный холод, оледенивший сердце, — просто чепуха. Он твердил это себе до тех пор, пока не засмеялся, и к моменту возвращения Марион его настроение улучшилось.
— Извини, если я показался нелюбезным, Марион.
— Мой милый мальчик! — отмахнулась она, а затем ободряюще взглянула на брата. — Теперь, когда мы одни, Майлс, расскажи своей маленькой сестренке все как есть.
— Мне нечего рассказывать! Я встретился с этой девушкой, мне понравилось, как она держится. Я убежден, что ее оклеветали…
— Но ты ей не сказал, что уже слышал о ней?
— Я не сказал ей об этом ни слова. И она не упоминала о прошлом.
— Разумеется, она представила рекомендации?
— Я их не просил. Почему это так тебя интересует?
— Майлс, Майлс! — Марион покачала головой. — Ни одна женщина не в силах устоять перед твоим шармом в духе Карла Второго, а то, что ты сам своего обаяния величественно не сознаешь, только усиливает впечатление. Ну не дуйся! Ты не выносишь, когда я проявляю малейшую заботу о твоем благополучии!
— Я только имел в виду, что твое беспрестанное копание в моем характере…
— Когда я слышу о женщине, которая, судя по всему, поразила твое воображение, с моей стороны совершенно естественно проявить к ней интерес! — В глазах Марион была непреклонность. — В чем она замешана?
Майлс отвел взгляд от окна.
— Шесть лет назад она приехала в Шартр как личная секретарша одного богача, владельца кожевенной мануфактуры по фамилии Брук. Она обручилась с его сыном…
— О!
— …молодым неврастеником Гарри Бруком. Потом разразился какой-то скандал. — Слова застревали у Майлса в горле. Он не мог, физически не мог рассказать Марион о решении Говарда Брука откупиться от девушки.
— Что за скандал, Майлс?
— Никто не знает, по крайней мере я не знаю. В один прекрасный день отец Гарри поднялся на крышу старинной башни, и… — Майлс прервал рассказ. — Кстати, ты ведь не станешь упоминать об этом при мисс Ситон? Не намекнешь ей, что тебе что-то известно?
— Ты считаешь, Майлс, что я могу быть настолько бестактной?
— День был ужасный, лил дождь, начиналась гроза, все это напоминало сцену из готического романа о привидениях. Мистера Брука закололи его собственной шпагой-тростью, причем на него напали сзади. И здесь начинается самая поразительная часть этой истории. Из показаний свидетелей явствовало, что в момент убийства он находился в полном одиночестве. Никто не приближался к нему и даже не мог этого сделать. И чуть ли не получалось так, что убийство — если это было убийство — совершил кто-то, умеющий летать…
Он снова замолчал. Потому что Марион как-то странно, испытующе смотрела на него широко раскрытыми глазами, едва удерживаясь от смеха.
— Майлс Хэммонд! — вскричала она. — Кто напичкал тебя этими чудовищными бреднями?
— Я всего лишь, — процедил он сквозь зубы, — привожу факты, которые выяснились во время официального полицейского расследования.
— Ладно, дорогой. Но кто рассказал тебе об этом?
— Профессор Риго из Эдинбургского университета. Человек очень известный в научных кругах. Неужели тебе не попадалась его «Жизнь Калиостро»?
— Нет. А кто это — Калиостро?
Почему, частенько размышлял Майлс, при спорах с самыми близкими людьми выходишь из себя от вопроса, который, будь он задан посторонним, только позабавил бы тебя?
— Граф Калиостро, Марион, — это знаменитый маг и шарлатан, живший в XVIII веке. Профессор Риго считает, то Калиостро, во многих отношениях отъявленный мошенник, тем не менее действительно был наделен определенными сверхъестественными способностями, которые…
И в третий раз он умолк на полуслове, услышав возглас Марион. И, представив, как должна звучать его собственная речь, Майлс, еще в достаточной мере обладавший чувством реальности, вынужден был признать, что нашел не самые удачные слова.