Тот, кто снится
Шрифт:
– Лиза, – окликнул он ее. – Что с тобой?
– Ничего, – сказала Лиза, поднимая на него глаза, полные слез. – То есть – все. Только то, что я влюбилась… Влюбилась в своего учителя…
Большие соленые слезы покатились из ее глаз. Ей было стыдно, что она призналась ему в любви, было стыдно своих ярко накрашенных губ и короткой юбки.
Михаил почему-то не спешил ее утешать. Он стоял неподвижно и молча смотрел в сторону, как будто ему и дела не было до того, что кто-то так по нему убивается.
–
– Только, пожалуйста, не говорите, что у меня вся жизнь впереди и что скоро я полюблю Какого-нибудь мальчика, – всхлипнула Лиза. – И не говорите, что это все мне только кажется…
– Ты просто читаешь мои мысли, – улыбнулся Михаил и осторожно коснулся ее плеча. – Тебе это действительно только кажется. Ты придумала и меня, и свое чувство ко мне. Вот увидишь…
Она не дала ему договорить.
– У меня не такая богатая фантазия, чтобы я могла такое придумать! – Эти слова она сказала так громко, что люди, проходящие мимо, начали оборачиваться на них. – Ничего я не придумала!
– Ну, хорошо, хорошо, – он говорил так, как говорят с неизлечимо больным, – только успокойся…
Внезапно Лизу озарила страшная догадка. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и посмотрела Михаилу прямо в глаза.
– Ага, – с непонятным торжеством сказала она, – значит, это правда!
– Что – правда? – заинтересовался Михаил.
– Значит, ты… то есть вы… Короче, у вас роман с Маргаритой?
Он рассмеялся так громко, добродушно и искренне, что прохожие опять стали оборачиваться на них.
– Ну, во-первых, кому Маргарита, а кому и Маргарита Николаевна, – с притворной строгостью сказал он. – А во-вторых, ты это сама придумала или подсказал кто?
– Сама, – смутилась Лиза. Ей вдруг показалось, что она сказала несусветную глупость. – А разве это не так?
– Конечно, не так, – улыбка все еще не сходила с его лица. – Но то, что ты так думаешь, только подтверждает, что ты еще очень маленькая и очень глупая.
– Я не маленькая, – упрямо сказала Лиза. И глупая только с вами.
Почему-то ей было приятно, что он назвал ее маленькой и глупой. В этом было что-то настоящее и близкое, как будто он погладил ее по голове или крепко обнял.
– А я… Я вам совсем-совсем не нравлюсь? – спросила она, внутренне удивляясь, что задает этот вопрос.
– Ну почему же, очень даже нравишься, – сказал Михаил Юрьевич без улыбки. – Но правила игры таковы, что ты – моя ученица, а я – твой учитель. Понимаешь?
Лиза кивнула, хотя на самом деле ей было непонятно, какое отношение это имеет к тому, что она жить без него не может.
– Вот видишь, как хорошо, – как будто успокоился Михаил. – Я знал, что ты все правильно поймешь и не обидишься…
«Не обидишься»– эти
«Как странно все связано в жизни, – подумала она. – Наверное, нужно попрощаться?»
– Все в порядке, – сказала она. – Я пойду?
Ей хотелось, чтобы он попросил ее остаться, чтобы успокоил, сказал, что скоро все изменится…
Но он только кивнул ей в ответ.
Она шла, повесив голову на грудь, и ей было неважно, что он смотрит ей вслед и видит ее уныние. Ей было наплевать, как она выглядит, потому что, когда вся жизнь идет кувырком, совсем не до этого. Она вдруг увидела себя со стороны, и ей стало стыдно. Лиза достала из кармана носовой платок, вытерла слезы, а заодно стерла помаду. «Вот так-то лучше», – подумала она. Ей хотелось закрыть глаза и очутиться дома, в своей постели, под одеялом. Когда ей было плохо, она всегда закрывалась одеялом с головой и ей казалось что так можно спрятаться от горестей и боли.
Едва она переступила порог своей квартиры, как раздался телефонный звонок.
– Да, – устало сказала Лиза. – Я слушаю.
– Лизка, ну как? – от любопытства Туся захлебывалась словами. – Уже вернулась? Видела его?
Лизе хотелось поскорее забыть о своем позоре, но она понимала, что от Туси не так-то просто отделаться.
– Видела, – нехотя ответила она.
– Ну, и как? Он был рад? Что сказал? – вопросы так и сыпались из Туси.
– Удивился. – Лиза отвечала односложно. – Сказал, что он – учитель, а я – ученица, что таковы правила игры…
– А куда ходили? – не унималась Туся.
– Никуда. – Слезы зазвенели в Лизином голосе. Никуда мы не ходили. Так и стояли рядом с Есениным, как два памятника. А я еще, дура, напялила короткую юбку, и все коленки отморозила, пока он мне объяснял, почему его не надо любить.
– Да-а. – По Тусиному голосу чувствовалось, как она разочарована. – Бывают же странные люди…
– Это я странный человек! Я! – крикнула Лиза. – Не надо было мне тебя слушаться! И что я себе возомнила, думала, могу быть современной, смелой, решительной… Вот что из этого получилось!
Лиза была очень зла, и не столько на Тусю, сколько на себя.
– Пожалуйста, – со слезами сказала она, – в следующий раз не назначай свиданий от моего имени. Договорились?
– Договорились, – со вздохом сказала Туся. Ей было жаль, что все так закончилось. – Больше не буду. – Пока, – буркнула Лиза и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.
Она пошла на кухню, открыла холодильник и отпила молока прямо из пакета. Мама всегда сердилась, когда Лиза так делала, но теперь ничто не имело значения. Потом она взяла глазированный сырок и откусила сразу половину.