Тот, кто снится
Шрифт:
– Эй, здорово! – услышала она резкий голос.
И тут же кто-то уверенно и нагло дернул ее за рукав.
– А, Шустов, это ты, – как можно безразличнее сказала Лиза. – Привет.
Боря Шустов, а это был именно он, стоял напротив Лизы, засунув руки в карманы полупальто. Он тоже был без шапки, и его длинные заснеженные волосы закрывали глаза.
– Куда это мы направляемся? Да еще такие красивые?
Боря был мастером бестактных вопросов, ставящих в тупик нормального человека. Он имел привычку отпускать замечания о внешнем виде
– Куда ты так вырядилась? – настаивал он. – А?
– Да так, – неопределенно ответила Лиза. – Гуляю…
Ей хотелось, чтобы Боря провалился сквозь землю и оказался где-нибудь в далекой и жаркой Африке.
– Гуляешь? – недоверчиво переспросил он. – А я тоже без дела слоняюсь. Может, будем слоняться вместе?
И, не дожидаясь приглашения, пошел рядом с Лизой.
В эту минуту Лиза ненавидела его, как самого злейшего врага, но себя ненавидела еще больше. «Что же делать? – отчаянно думала она. – Как от него отделаться? Не могу же я сказать, что встречаюсь с Михаилом Юрьевичем. Сказать так – это все равно что повесить объявление в школе: «Я, Елизавета Кукушкина, имела глупость влюбиться в своего учителя». Какое невезение! Не могу же я прийти на свидание с Борей!»
А Шустов совсем не замечал ее смятения. Он как ни в чем не бывало болтал о том, что он ел на обед и что собирается есть на ужин, о том, как несправедлив к нему Кахобер Иванович, и о том, что его, Борю, никто не понимает.
– А ты? – вдруг спросила Лиза.
– Что я? – не понял он.
– Сам-то ты кого понимаешь?
Боря не на шутку задумался, а потом скорчил недовольную гримасу и пожал плечами.
– Вот в том-то и дело, – сказала Лиза. – Все считают себя непонятыми, а сами…
Они шли молча, и Лиза мечтала о том, чтобы стать невидимой и улизнуть от Бори.
«Но чудес не бывает, – вздохнула она. – По крайней мере, таких. Поэтому придется выкручиваться самой»
– Боря, – сгрого сказала она, останавливаясь. – Мне нужно сделать одно дело. Ты понимаешь? Личное дело.
– Хорошо, – кивнул Боря, и Лиза облегченно вздохнула.
Но оказалось, что ее радость была преждевременной.
– Я не спешу. Могу прошвырнуться с тобой.
– Это было бы очень хорошо, – Лиза изо всех сил старалась улыбаться, – но только в другой раз. Ты не обидишься, если дальше я пойду одна?
– Ой-ой-ой, какие мы таинственные. – Боря надулся, отчего его лицо стало еще более неприятным. Да иди куда хочешь!
Боря развернулся и пошел прочь, а Лизе стало очень неприятно оттого; что она обидела человека. «Это дурной знак, – подумала она. – Ничего хорошею не выйдет из моего свидания».
6
На часах было без пятнадцати шесть, когда Лиза оказалась около памятника Есенину.
«Как глупо получилось, – думала она, переступая с ноги на
Она тревожно оглядывалась по сторонам, но никого из прохожих не был даже отдаленно похож на Михаила. Было уже начало седьмого, и Лиза вдруг испугалась, что он не придет Она представила, как горько ей будет ехать домой в одиночестве, и чуть не заплакала.
«Только бы он пришел, – думала она, до боли сжимая руки. – Только бы он пришел…»
– Лиза, – Михаил Юрьевич появился из-за памятника, – ты давно ждешь?
– Нет, – пролепетала она, не сводя с него восхищенных глаз. – Я только что пришла…
Лиза соврала и тут же пожалела об этом, потому что невооруженным глазом было видно, что она уже давно стоит на месте: у нее покраснел кончик носа и почти не гнулись колени.
– Извини, задержали срочные дела, – сказал Михаил, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Это ничего, я понимаю, – сказала Лиза. Ей было приятно, что он оправдывается перед ней так, как будто их связывают какие-то отношения.
Михаил молчал, разглядывая памятник, как будто пришел на свидание к Есенину, а Лиза не знала, с чего начать. Теперь она жалела, что заранее не придумала несколько фраз, чтобы начать разговор. А сейчас у нее в голове не было даже отдельных слов.
– Я получил твою записку, – сказал Михаил. – Ты бы лучше сама ко мне подошла, а то я ее случайно выронил из кармана, когда доставал перчатки… Получилось бы не очень-то хорошо, если бы ее увидел кто-нибудь посторонний.
– Это точно, – сказала Лиза и улыбнулась.
Она представила, как Тусину записку прочитала бы Людмила Сергеевна и закричала бы: «Это безнравственное отношение к процессу обучения!» Лиза представила, как от возмущения у Кошки очки бы скакали на переносице, и засмеялась.
– Чему ты смеешься? – удивился Михаил и сам невольно заулыбался. – Я сказал что-то смешное?
– Нет! – замотала головой Лиза. – Просто я смешное подумала.
Они опять немного помолчали.
– Ты о чем-то хотела со мной поговорить? – спросил Михаил, когда молчание уже становилось – тягостным.
– Да, наверное, – неуверенно сказала Лиза и после паузы спросила:.,.– А я что, написала об этом в записке?
Михаил непонимающе посмотрел на Лизу и протянул ей сложенный вчетверо тетрадный листок.
– Ты не помнишь, о чем писала сегодня днем? – осторожно спросил он. – Держи, прочитай.
Лиза развернула листок и увидела несколько фраз, написанных ровными, печатными буквами:
Дорогой Михаил Юрьевич!
Очень прошу вас прийти в шесть часов вечера к памятнику Есенину, потому что мне необходимо с вами поговорить. Буду ждать.
Лиза
Она сложила записку, не смея поднять на него глаз.
«Ай да Туся, – думала она, – и о чем же мне с ним говорить?»
Ей казалось, что ее загнали в угол и у нее нет другого выхода, кроме как рассказать Михаилу о своих чувствах.