Тот, кто убивает дракона
Шрифт:
Магда родилась и выросла в Швеции. Когда ей исполнилось двенадцать, все попадавшиеся на ее пути представители сильного пола перестали смотреть ей в глаза и опускали взгляды на ее груди.
«Все мужчины от семи до семидесяти», – думала она, в то время как ее брат, который был семью годами старше, ежедневно в кровь разбивал костяшки пальцев по той же причине и исключительно ради нее.
В тот день, когда ей исполнилось пятнадцать, она сказала ему:
– Я избавлюсь от них, Чико, обещаю.
– Я хочу, чтобы ты их оставила, – возразил Чико и кивнул серьезно. – Ты должна
– Ну хорошо, уговорил, – рассмеялась в ответ Магда.
Десять лет спустя она встретилась с Франком Мотоэле, тридцати лет. Ушла со смены в шесть утра и, пусть ей следовало спать в собственной постели, направилась вместе с ним к нему домой.
– Госпожа Магда хочет иметь от меня ребенка? – спросил он и поднял ее в своей кровати так, что мог посмотреть ей прямо в глаза.
– С удовольствием, – сказала Магда. – Только пока обещай быть осторожным.
– Обещаю, – ответил Франк Мотоэле. – Я никогда не брошу тебя.
«Поскольку никто в Скандинавии не способен любить сильнее меня», – подумал он.
Франк Мотоэле был сиротой из Кении. Он встретился со своими приемными родителями двадцать пять лет назад. Его папа Гуннар, плотник из Бурленге, получил работу на проекте по строительству отеля, который фирма «Сканска» реализовала в Кении, прихватил с собой жену Уллу и оставался там два года. Они взяли Франка из приюта за неделю до своего возвращения в Швецию.
– Но как нам быть с бумагами? – поинтересовалась Улла. – Разве мы не должны сначала все официально оформить?
– Разберемся, – сказал плотник Гуннар Андерссон. Он пожал широкими плечами и забрал жену и сына с собой в Швецию.
В стокгольмском аэропорту Арланда им, конечно, пришлось просидеть почти двадцать четыре часа, но в конце концов и там все устроилось и они смогли поехать домой в Бурленге.
– Белое там снаружи – это снег, – объяснил Гуннар Андерссон мальчику и показал сквозь стекло взятого напрокат автомобиля. – Snow [13] , – объяснил он.
13
Снег (англ.).
– Snow, – повторил Франк и кивнул.
«Как на вершинах Килиманджаро, – подумал он, поскольку уже знал об этом из рассказов доброй воспитательницы из приюта. Она показывала фотографии, и он без труда узнал снег, пусть ему было всего пять лет. – Словно белое стекло, и как много его здесь…»
В тот день, когда ему исполнилось восемнадцать, Франк Андерссон поговорил с папой Гуннаром. Объяснил, что хочет вернуть себе исходную фамилию. Сменить Андерссон на Мотоэле.
– Если ты не возражаешь, – сказал Франк.
– Без проблем, – ответил Гуннар. – В тот день, когда ты отречешься от своих корней, ты отречешься от себя.
– То есть все нормально? – на всякий случай уточнил Франк.
– Только никогда не забывай, что я твой отец, – сказал Гуннар.
– Ты спала с Франком, – констатировала Сандра Ковач на следующий день.
Они стояли в гараже и ждали бывшего сироту из Найроби, который уже на четверть часа опаздывал на смену.
– Да, – подтвердила Магда и кивнула.
– Трудная ситуация, – сказала Сандра Ковач и вздохнула. – Но можешь ни о чем не волноваться, один раз не считается.
Сандра была дочерью Янко Ковача и, возможно, жила совсем в другом измерении, чем такая, как Магда Фернандес.
– Он хочет, чтобы у нас был ребенок, – поделилась Магда.
– Я считала, ты собираешься начать работу у нас в сыске, – заметила дочь Янко. – Об этом, по крайней мере, мне говорила Линда.
– И все-таки он сказал это мне, – не сдавалась Магда.
– Если он так сказал, значит, наверняка это и имел в виду, – ответила ей Сандра. «Со мной у него подобных мыслей не возникало».
– Я объяснила ему, что всему свое время, – сказала Магда.
– И как он воспринял это?
– Как все романтики, – ответила Магда и улыбнулась. – И женоненавистники, – добавила она и улыбнулась еще шире.
– Ясно, – кивнула Сандра.
55
Уже в субботу утром Свинопас, тридцати шести лет, открыл свою душу комиссару Йорме Хонкамяки, сорока двух лет, шефу подразделения силовой поддержки в разыскной группе Тойвонена, а в обычной ситуации заместителю начальника отдела пикетов полиции Стокгольма.
Душу, уже распахнутую настежь, поскольку он тремя днями ранее открыл ее своему старому другу Фредрику Окаре, пятидесяти одного года, вожаку «Ангелов Ада» в Сольне. Тому самому Окаре, который весь в черном заявился к нему в мастерскую. И какой, собственно, у него, простого автомеханика и отца двоих детей, оставался выбор.
– Слушай, Свинопас, если не хочешь выпить все масло из своего корыта, я предлагаю тебе рассказать о том, где мне найти малыша Насира, – пригрозил Окаре и с такой силой пнул ногой емкость с «отработкой», что ее содержимое выплеснулось на идеально чистый пол. Тем самым он продемонстрировал всю серьезность своих намерений.
Свинопас рассказал все. Он быстро сообразил, что к чему, когда пришло время выбирать, на чьей оставаться стороне. Естественно, его звали вовсе не Свинопасом. Он даже был благородного происхождения. Носил имя Стиг по отцу и фамилию Свинхувуд [14] по матери, поскольку она отказалась называться Нильссон по отцу Свинопаса. Тем самым, конечно, доставив удовольствие себе, но никак не сыну, и, к сожалению, при прекрасных предках, она не имела ни кроны, чтобы подсластить пилюлю своему ребенку.
14
Свинхувуд – свиная голова (швед.).