Тот, кто умрет последним
Шрифт:
А ее мать? Чего хотела она?
Она подумала о розовом платье подружки невесты из тафты, которое Анджела с такой радостью ей вручила. Вспомнила о том, как в последний раз, когда она и Габриэль пришли на обед в дом матери, Анджела и Корсак хихикали как подростки и заигрывали, касаясь друг друга ногами под столом. Она взглянула на отца и не смогла припомнить, чтобы он когда-нибудь так флиртовал с мамой. Или хихикал. Или шлепал Анджелу по попке. Она видела лишь усталого и побитого жизнью мужчину, который сделал ставку на беспечную блондинку и проиграл. Если бы
— Джейни. Поговори с ней обо мне, — взмолился он.
Она вздохнула:
— Ладно.
— Сделай это побыстрее. Прежде чем она слишком привяжется к этому придурку.
— Корсак не придурок, папа.
— Как ты можешь такое говорить? Он пришел и взял то, что ему не принадлежит.
— Он пришел, потому что место было вакантно. Ты же понимаешь, что после твоего ухода многое поменялось? Мама изменилась.
— И я хочу помочь ей стать прежней. Я сделаю все возможное, чтобы она была счастлива. Передай ей это. Скажи, что все будет как в старые добрые времена.
Джейн взглянула на часы:
— Уже обед. Мне пора идти.
— Обещаешь, что сделаешь это для своего старого папочки?
— Ага, обещаю, — она выскользнула из кабинки, радуясь избавлению от пыльных подушек. — Береги себя.
Он улыбнулся ей, — первая улыбка, которую она увидела с тех пор, как приехала сюда, — и в ней был намек на былую дерзость прежнего Фрэнка Риццоли. Папы, вернувшего свою территорию.
— Поберегу. Особенно теперь, когда я знаю, что все будет хорошо.
«Я бы не стала на это рассчитывать», — подумала она, выходя из «Тысячи и одной ночи». Она боялась разговора с Анджелой, ее страшила реакция матери. Без криков, вероятно, не обойдется. Вне зависимости от того, что решит ее мать, кому-то будет больно. Либо Корсаку, либо отцу. А Джейн только-только свыклась с мыслью о том, что Корсак войдет в семью. Он был хорошим человеком с большим сердцем и любил Анджелу, в этом не было никаких сомнений. «Так кого ты выберешь, мам?»
Предстоящий разговор не давал ей покоя всю дорогу до дома, омрачая настроение во время обеда, купания Реджины, их вечернего ритуала с чтением сказок и пятью поцелуями перед сном. Когда Джейн закрыла дверь спальни Реджины и отправилась на кухню, чтобы позвонить Анджеле, она чувствовала себя так, будто отправлялась на эшафот. Она подняла трубку, положила ее назад, и со вздохом опустилась на стул.
— Ты же знаешь, что тобой манипулируют, — произнес Габриэль. Он захлопнул посудомоечную машину и нажал на кнопку пуска. — Ты не должна этого делать, Джейн.
— Я обещала папе, что поговорю с ней.
— Он вполне способен поговорить с Анджелой сам. Неправильно прикрываться тобой. Их брак — это их проблема.
Она застонала и обхватила голову руками.
— Что делает это моей проблемой.
— Я просто выскажу свое мнение. Твой отец — трус. Он сам все разрушил, а теперь хочет, чтобы ты все исправила.
— А что, если я единственная, кому это под силу?
Габриэль сел рядом с ней.
— Поговорить с матерью о том, чтобы принять его назад?
— Я не знаю, как лучше.
— Выбирать придется твоей матери.
Она подняла голову и посмотрела на него.
— И что, ты думаешь, она решит?
Он обдумывал вопрос, пока на заднем плане свистела и гудела посудомоечная машина.
— Мне кажется, сейчас она очень счастлива.
— Итак, ты голосуешь за Корсака.
— Он порядочный человек, Джейн. Он добр с ней. И не причинит ей боли.
— Но он мне не отец.
— Именно поэтому ты и не должна вмешиваться. Ты вынуждена принять чью-то сторону, и твой отец неправ, заставляя тебя выбирать. Взгляни, через что он заставляет тебя проходить.
Через мгновение она выпрямилась.
— Ты прав. Я не должна делать этого. И намерена сказать отцу, чтобы он спросил ее сам.
— Не считай себя виноватой. Если твоя мама захочет услышать твой совет, то спросит тебя сама.
— Ага, ага, я скажу ему. Только вот какой у него, черт возьми, новый номер телефона? — она потянулась к сумочке и выудила оттуда свой мобильник, чтобы проверить список контактов. Только тогда она заметила надпись на экране: ОДНО НОВОЕ ГОЛОСОВОЕ СООБЩЕНИЕ. Это был звонок, на который она не ответила, когда беседовала с отцом.
Она включила голосовую почту и услышала голос Мауры: «…здесь двое детей, девочка по имени Клэр Уорд и мальчик, Уилл Яблонски. Джейн, их истории такие же, как и у Тедди Клока. Настоящие родители погибли два года назад. Приемные родители убиты в прошлом месяце. Я не знаю, связано ли это, но все выглядит чертовски странно, тебе так не кажется?»
Джейн дважды прослушала запись, прежде чем набрала номер, с которого звонила Маура.
После шести гудков ответила женщина:
— Школа «Ивенсонг». Доктор Уэлливер слушает.
— Это детектив Джейн Риццоли, полиция Бостона. Мне бы хотелось поговорить с доктором Маурой Айлз.
— Боюсь, она отправилась поплавать на каноэ по озеру.
— Я попробую позвонить ей на мобильный.
— Здесь нет сигнала сотовой связи. Именно поэтому она и воспользовалась нашим стационарным телефоном.
— Тогда передайте, чтобы она перезвонила мне, как сможет. Спасибо.
Джейн повесила трубку и с минуту разглядывала телефон, на время забыв о своих родителях. Вместо них она подумала о Тедди Клоке. Самый невезучий мальчик на свете, как назвал его Мур. Но теперь она знала о двух других таких же. Трое невезучих детей. Возможно, в других городах было еще больше приемных детей, о которых не знала Джейн, и за которыми охотились прямо сейчас.
— Я должна идти, — сказала она.
— Что происходит? — спросил Габриэль.
— Мне нужно увидеть Тедди Клока.
— Какие-то проблемы?
Она схватила ключи от машины и направилась к двери:
— Надеюсь, что нет.
Когда внедорожник подъехал к дому приемной семьи, в которую временно поместили Тедди, уже стемнело. Дом был старым, но с аккуратным белым фасадом в колониальном стиле, и стоял в стороне от улицы, скрытый за листвой деревьев. Джейн припарковалась на подъездной аллее и вышла в теплую ночь, пахнущую свежескошенной травой. На этой дороге было тихо, лишь изредка проезжал автомобиль. Сквозь листву она едва смогла разглядеть свет в соседнем доме.