Тот самый сантехник 8
Шрифт:
– Стасян, – буркнул Шац. – Что-то ты распизделся. Давай к сути.
– Короче, только когда артобстрел был, и капитан всех в блиндажи загонял, молитвы свои Муха пропускал, – продолжил крановщик. – Так и говорил нам: «молитва – диалог с богом, а прилёт – прямая к нему дорога. А я на тот свет не тороплюсь. И вообще, на войне пропускать молитвы можно. Тут каждый день с молитвы начинается и ей заканчивается». Так что не прав ты, Шац. Бог есть везде. А на фронте его вообще доебени матери! И у каждого свой, считай, персональный.
– Так, в моей машине
Раз мелкому надо, то придётся проникнуться. А значит, пора начинать думать о добродетелях, как и привык при взаимодействии с кармой. Это при том, что когда увидит чёрную кошку, через правое плечо поплевать надо, конечно. Или бабку какую с пустыми вёдрами припугнуть на трассе.
Суеверий, как и веры, много не бывает. Лишь бы человек не скучал, пока жить не только для себя, но и для других научится.
Глава 6 - У Коляна
Боря всё пытался начать диалог с Шацем в дороге. Надо рассказать насчёт потраченных с продажи Ламборджини Урус миллионов. Объяснить куда вложил, зачем и через сколько будет прибыль с процентами?
«Отчёт нужен, а то вдруг думает, что дома лежат миллионы», – прикинул внутренний голос.
Но постоянно что-то мешало поговорить. То Стасян начинал рассуждать так, что не остановишь, очевидно родные сибирские просторы почуяв. То отлить останавливались на обочину и на белочку смотрели.
– Сибирская красота! – первым заметил пушистого лесного жителя Шац.
– Ну чисто – дискавери! – добавил Стасян.
И судя по таким словам, Боря быстро пришёл к выводу, что учить жизни с нуля крановщика не нужно.
«Никак «коровка говорит му-у-у» не надо. Базовые знания о мире у него сохранились, но лучше дома поговорить, в коттедже», – посоветовал внутренний голос: «Сейчас люди устали с дороги. Голодные ещё. Инвестиций твоих не оценить, а как потом с переломами работать? К тому же ложку удобнее самому держать, чем питаться через трубочку. Ну и яйца оторванные только в кульке хранить можно. Медицина всё никак не решается их пришивать. Как не посмотри, а лучше обождать, Борь».
Шац вдруг повернулся к сантехнику и сказал:
– Ты даже не представляешь какое это удовольствие просто поссать, когда в тебя ничто не летит и никто не пытается тебя убить. А ты чего такой смурной?
– Да вот, думаю.
– О чём? – скривил бровь собеседник.
– О… слушай, а в Вагнере Устав или клятвы? – вырулил в разговоре Боря.
– В Вагнере заповеди, – ухмыльнулся Шац. – И их тоже десять.
– Это какие же?
– Первая простая, как тапочек. Защищай интересы Русских всегда и везде. И мы это слово с большой буквы пишем, не считая прилагательным.
– Ясно, а другие? – спросил Боря, пока все возвращались в салон.
– Честь Русского солдата – превыше всего. Вот тебе вторая заповедь.
Боря пристегнулся.
– Воюй не за деньги, а из принципа! А принцип один – победа! Вот третья. И создана она для приближении полной Победы.
Водитель снова завёл двигатель, внимательно слушая.
– Не сдавайся врагам живым. А если попал в плен – погибни, но унеси с собой как можно больше врагов. Вот четвёртая заповедь для Общей пользы.
Глобальный включил поворотник, ожидая возможность вернуться на трассу.
– Чти своих погибших товарищей, не позорь их Светлой Памяти, рано или поздно ты с ними встретишься. Вот пятая.
Автомобиль вырулил на трассу.
– Нам уготована смерть в бою, а не немощными стариками на кровати. Вот шестая.
Боря прибавил скорости.
– Будь скромным и не кичись своим ремеслом, храни эту тайну. Вот седьмая.
Руки обхватили крепче руль.
– Восьмую хочешь? Никогда не мародёрствуй!
Стасян тут же переспросил:
– А лут?
– Лут – это трофеи, снятые с павшего врага, – спокойно добавил Шац. – А мародёрство - это лазить по домам и брать то, что тебе не принадлежит по праву. Воину по праву принадлежит оружие, боеприпасы, снаряга. Если тебе нужен прицел ночного виденья, нож, да хоть фляга – бери. Мёртвому это уже ни к чему. А живого разоружи, но не раздевай.
Глобальный кивнул. За каждой заповедью своя подоплёка.
– На войне и в командировке – сухой закон, – продолжил Шац. – Это девятая. Стакан накатил – уже не тот боец, которым мог быть. Спирт – медицине. Брага – скотине. Иной раз такое пойло подсунут, что в лучшем случае ослепнешь. Сколько там братишек поутру не проснулось. Бадягу подсунули, они и хлебанули на радостях.
И он замолчал.
– А десятая? – осторожно спросил Боря.
– Храни свой жетон… Надеюсь, тут объяснять не надо.
Аппетит разыгрался. Все разговоры дальше пошли о пицце, гамбургерах, хот-догах или хотя бы о чае с вареньем, «лишь бы не хуе с печеньем», как метко добавил Стасян.
Впереди по трассе сбоку мелькнуло кафе «У Коляна…». Боря включил поворотник, после чего свернул и остановился на свободном пятачке. Автомобилей не было вообще, не смотря на десятки подъездных мест. Подъехали к самому выходу. А глядя на вывеску у двери, все трое синхронно заржали в голос. Кто-то дописал названию кафе несмываемым фломастером «…20 см».
– Не, ну походу сам хозяин заведения и написал, – заявил Стасян. – Реклама, как-никак. Сам не похвалишь, никто не похвалит.
– А ещё мог ловко намекнуть, что не только покормят, но ещё выебут и высушат всех желающих, – добавил Шац, зевнув и потянувшись. – Ладно, борщ сам себя не закажет. Борь, ты что будешь? Ролы или карпачо?
– А ты уверен, что тут стоит хотя бы чебуреки есть? – прищурился сантехник. – Нет же никого. А трасса ходовая. А это что-то, да значит.
– Так натянули походу всех постоянных посетителей, а новых не набрали, – хохотнул Шац похлопал по плечу крановщика. – Но с нами Стасян. Нам опасаться нечего… Да, Стасян?