Tot-Svet@mail.ru
Шрифт:
— Чтобы любили его и боялись, — вставил Волгарь.
— Вооот! И всякая власть этого хочет, поэтому поддерживает церковь. А церковь всякую власть славит. А чуть разойдутся, церковь власть проклянет, а власть её — прижмет. Вот и нужны друг другу.
— Что-то ты, отец мой, навалился на свою же жизнь. Ты же, как я помню, с малых лет при монастыре да при церкви её провел…
— Я, дураха, провел её при вере в Творца, в поклонении святым Его служителям, в любви к совестливым людям. Я чего тебя люблю? Ты Совесть во всём знал и теперь по Совести говоришь. Поэтому в Святом месте со светлой Душой витаешь. А моя Душа не потемнела
— Да вроде нет. Все также светится.
— Ну, и слава Богу.
Глава 9
Душа отца Павла растворилась в пространстве, и Волгарь почувствовал настойчивый вопрос Иры Вечерней.
— Владимир Борисович, мы тут с ума сходим от вопросов и просьб дать ваш обратный адрес, хотя мы же и не скрывали его. Вы не всем отвечаете или до вас не доходят чьи-то послания? Вот Дмитрий Диванов, который уже раз спрашивает, как связаться с вами. Говорит, что он давний ваш знакомый, работали несколько лет вместе.
— Знаю и помню его. И тоже недавно писал ему, но не получил ответа. Наверно его голос как-то сливался с общей массой вопросов, как и мои к нему вопросы. Он сейчас у тебя на связи, скажи, что я слышу его.
— Здравствуйте, Владимир свет Борисович! Или как Вас теперь называть? Это некто Диванов Дмитрий, если помните такого. Мы с Вами когда-то работали в ТАСС. Вы — собкорили в Горьком, а я сидел в Конторе, правил заметки…
— Узнаю Димитрия Диванова! Много лет наблюдал его в телеящике. Что ты хотел, Дима?
— Я? Мне трудно во всё это поверить… Ты действительно там, где все будут?
— Я действительно ЗДЕСЬ, ГДЕ БУДУТ ВСЕ.
— И что ты Там из себя представляешь? Я имею в виду зрительный образ.
— Это моя Душа. Я не могу тебе её описать. Я вижу только другие Души в виде свечения. У кого-то оно светлее, у кого-то в пятнах. Вижу и земные Души. Твою, например, если подумаю о ней.
— Это интересно! И что же она собой представляет?
— Тебе это действительно интересно?
— Ну, ты что?! Конечно, и ещё как!
— Она… не очень светлая. Есть несколько расплывчатых пятен, пара довольно темных.
— И что сие означает?
— Это тебе лучше самому определить. Задумайся над тем, как жил, что делал или говорил и поймешь… Я мог бы подсказать. Но лучше ты сам. Если правильно осмыслишь свою жизнь, Здесь получишь обратный Адрес для связи с миром живых.
— Ну, не торопи, не торопи. Я ещё тут не всем надоел!.. Слушай, есть идея! А что если я устрою с тобой сеанс моего телешоу?
— Зрители поймут это как очередную шутку Диванова. Как ты покажешь мою Душу?
— Но я же читаю тебя на мониторе! Поставим в твоё кресло большой монитор, и ты будешь сообщать на нём свои ответы… Или рассуждения…
— Это будет воспринято как твой розыгрыш. Но ты же не Пельш. Нет, Дима, мои земные игры закончились. И тебе пора уже подумать о получении обратного Адреса…
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что никогда не поздно осмыслить свою жизнь. — И Волгарь отвлекся к другим вопросам.
Диванов откинулся в кресле, нащупал в кармане упаковку гигиенических салфеток, вытер лоб и шею, шумно захлопнул ноутбук. «Называется поговорили… Обломил идею и озадачил на всю оставшуюся жизнь. На всю оставшуюся… На всю… Хотя!.. Вопросик для кого-то… «Тот свет — это: а) — ад, в) — рай, с) — чистилище? Или d) —
— Да, я слышу тебя, Дмитрий, — отозвался Волгарь.
— Оппоньки! От вас не спрятаться, не скрыться?
— Не спрятаться, не скрыться от себя, от собственной Души. От Совести. Она засомневалась в ценности твоей идеи, и я услышал её голос.
— С ума сойти! Послушай, Владимир! Это же моя работа, моя жизнь — продуцировать идеи. И так большинство вопросов для шоу пишут редакторы. А тут ты подкинул такую разгадку вечных вопросов. Неужели нельзя?
— Можно, если позволяет голос Совести.
— Но что же здесь преступного, не понимаю. Ссылка на твой адрес? На то, что твоя душа витает в каком-то недоступном пространстве и может вести диалог online? Это что, божественная тайна?
— Нет, Дима, Божественных тайн я не знаю. Скорее это вопрос твоей Совести.
— Черт возьми, как у тебя всё сложно. Но моя совесть ничего мне не говорит!
— А ты часто прислушиваешься к её голосу? Она ведь может и уснуть без постоянных нагрузок. А Душа со спящей Совестью не может быть светлой. — И экран лежащего на коленях ноутбука погас.
Дмитрий поднял голову, в зеркале, занимающем полстены гостиной, увидел обескураженную улыбку. Не часто он видел себя таким. «Ну, Волгарь… Зачем я набрал твой адрес? Так всё было легко. Жил… Рвался из гужей, придумывал, пробивал, наконец прорвало. Жизнь понесла! Известность, масса приятных знакомств, женщины, деньги… Нелегкие, но деньги, позволяющие жить в своё удовольствие. И дёрнуло же меня ухватиться за сенсацию. А она, оказывается, жжётся… Теперь, оказывается, надо слушать голос Совести. Ау, Голос! Где ты? Проснись. И скажи, должен ли я тебя слушать всегда, везде и во всем? И не пошел бы ты туда, где Волгарь? Мне всего ещё пятьдесят. И как говорил Гор Видал, в жизни нельзя отказываться только от двух возможностей — заняться сексом и выступить по телевидению, что я с успехом и делаю. А эти голоса и эти адреса оставим Волгарю. Ему было за семьдесят? Вот этому сроку пробужу голоса и получу адреса! Аминь.» — И Диванов подмигнул своему изображению в зеркале.
Глава 10
Он обычно не лез за словом в карман, чтобы удивить или озадачить приглянувшуюся ему девицу. Старался быть легким, находчивым и с Александрой — какой-то дальней-дальней его родственницей, знакомство с которой произошло не на привычной тусовке или корпоративе, а в Интернете. Обычно в порталах, где посетители сайтов ищут коллег, сослуживцев, однокурсников или одноклассников и предлагают друг другу продолжить давнюю дружбу, Диванов запрещал администраторам напрямую открывать его личную страницу для любого желающего. Администратор должен был сначала представить гостя: кто, что и зачем, и Диванов уже потом давал согласие или отказывал открывать его страницу. Иначе, считал Дмитрий, его бы завалили предложениями начать или продолжить отношения. Особенно часто он отказывал второй половине человечества, поскольку и в реальной жизни хватало претенденток на его холеную руку и сердце, уже уставшее любить.