Шрифт:
Пролог
Я не знаю, что первое вернуло меня к жизни, ледяной холод или вой полицейской сирены, от которой раскалывалась голова. Мысли пронеслись одна за другой: «Где я и как здесь оказался, как долго я здесь нахожусь и, главное, зачем?»
За время, прошедшее от скрипа тормозов, хлопанья дверьми машины и криков: «Вижу его!», я вспомнил последние события своей жизни. У меня не было сил шевелиться или даже открыть глаза, оставалось только смотреть, мелькающие короткометражки, хаотично выплывающие из памяти, подчинённые неизвестному мне закону.
Я работаю в НИИ при АМН и ещё множество букв и сокращений, которые не помню, как не
Я не доктор, я пациент и сотрудник. По мнению ученных мужей и жён, во мне слишком много дикости, тёмной субстанции, утягивающей на дно цивилизации. Я поглощался драками и мог бы добиться хороших результатов в спорте, но это было, по мнению моих родителей, неинтеллигентно. Получив общественный запрет на мужчин, я переключился на женщин.
Мне нужна охота и погоня, ощущение страха, силы и превосходства. Практикуй я такое в реальных условиях, быстро бы попал в ряды полностью изолированных.
Мои жертвы – посетительницы аттракциона, ищущие острых ощущений. Они – респектабельные женщины, нежелающие огласки. Властные руководительницы, забывшие о своей сущности и страдающие от этого, по мнению, одного из множества предприимчивых психологов Системы, имеющих мзду от коммерческих проектов.
Они разные, худые и толстые, упругие и дряблые, молодые и стоящие одной ногой за пределами этого мира, носили меховые гетры, короткие юбки и маски.
Здесь они подчинялись мне, огромному, властелину диких джунглей доисторического мира. Я носил костюм, состоящий только из тряпичной маски большой обезьяны, рычал и бил себя в грудь. Я упивался своей суррогатной победой, ловя те секунды ужаса, которые они могли проявить в данных условиях. Любовался своей маской, сидя в гримерке.
Работал аниматором я не каждый день, но буквально сидел на окладе в холле отделения выжидая ее самую, и делая ставки кто же из них.
Каждый день ничем не отличался от другого, пока однажды не случилась отвратительная ситуация. Я, как всегда, посвистывая, вошел в свои угодья выискивая глазами новую «жертву», как вдруг почувствовал легкое прикосновение губ у себя на плече, затем ее руки скользнули по моему торсу и резко развернули меня. Я попал в западню, нежные прикосновения губ спускались все ниже и ниже, и я не помню, как оказался на полу. Пластмассовые осколки искусственной травы с каждым ее ритмичным движением все сильнее и сильнее впивались мне в спину. Я смотрел пустыми глазами на голубой небесный потолок своего мира, понимая, что сейчас он осыпается и стекает с каждым ее движением. Я не мог пошевелиться, предательская слабость сковала мое тело, в котором лежал комочком маленький человечек и старался забыться, отчаянно теребя во рту большой палец.
Я еще долго лежал после того как она вышла в клиентскую дверь предварительно одернув юбку.
Меня отымели в моих же владениях. Ерзая своей задницей по моим ногам, она выдавила из меня дикость, но бессловесная ярость вперемешку со страхом уже росла во мне.
Если бы я был нормальным, я бы рассказывал своим друзьям о веселом приключении с красоткой. А она действительно была красивой, холодной и недосягаемой. Я бы приукрасил историю и даже гордился бы ей, но я псих.
Я заложник, участник, пациент и сотрудник Системы реабилитации, защищающей меня и общество друг от друга, в одночасье выпал из нее.
Я разгромил все вокруг в своем павильоне, в бессильной ярости пытаясь отомстить ей. Неделю провел дома в нудных разговорах по видеосвязи с психотерапевтом и даже коллега и друг навестили меня.
Близкое окружение
Единственный коллега достойный моего внимания – это Соглядатай. Он тоже псих. Нас много работает в данном НИИ в Системе, но именно он был мне ближе всего.
Соглядатай подглядывал. Его рабочим местом был коридор с различными дверьми, снабженными большими старинными замочными скважинами, а он перемещался от двери к двери и смотрел.
В детстве ему часто попадало за это занятие. Двигало им обычное любопытство, пока однажды его резко не схватил за шкирку огромный дядя Паша и не тряхнул хорошенечко. Будущий Соглядатай не слышал, что ему говорили, но испытал восторг, который искал затем тысячи раз, заглядывая в тысячи замочных скважин и дырок, но так и не нашел.
Теперь в Системе он смотрел на тех, кто жаждал, чтоб за ним подглядывали. Так он нашел свою половину. Она со всей дури долбанула его в лоб дверной ручкой, резко открыв массивные двери, в том самый момент, когда Соглядатай только намеревался посмотреть в замочную скважину. Разгневанная клиентка решила, что ее надули и никто не смотрит на нее через это маленькое отверстие, открывающее много секретов, а он запырханый на работе двигаясь от одной двери к другой на негнущихся коленках вдруг опять погрузился в детский экстаз. Они нашли друг друга.
Болтун мой друг. Я познакомился с ним в психушке, когда проходил очередное освидетельствование для включения в Систему. Болтун болтал своими причиндалами в общественных местах, за что и бы помещен в Систему, которая даже ему нашла призвание за рамками НИИ – быть стриптизером в ночном клубе для леди.
Вот где он мог болтать безнаказанно с фактором неожиданности, тряся им перед лицом на секунду обескураженных, а затем визжащих девушек. Его научили художественному болтанию и возможности вбирать в себя до капли, вспыхивающие искорки неожиданности, дарящие секундное удовлетворение. Система нашла способ завернуть постыдное действие в дорогостоящую оболочку.
Болтун был доволен, но не выносил прикосновений, и ему пришлось обзавестись женой-амулетом. Призрачная Заведующая клубом, которой никогда не существовало, величественно бродила по темным коридорам административной части увеселительного заведения и прикрывала Болтуна от проворных гостей, выказывающих желание схватить его своими грязными пьяными ручищами несмотря на природную хрупкость и невинные лица, раздираемые похотью.
Все гостьи уже с порога знали, что Болтуна нельзя трогать, иначе грозная Жена-Хозяйка запретит ему выступать, от чего, конечно же, пострадают все. Даже Болтун поверил в свою женатость, купил обручальное кольцо и с гордостью демонстрировал его по случаю или без. Я верил Болтуну и радовался за него.
Психотерапевт н безгранично владел всей Системой. Именно Он своим судьбоносным указанием определял твое место в Системе, которая больше не признавала болезней и отклонений, находя в ней место всем и каждому.
Я никогда не слушал Его, теряя смыслы слов за зудящим голосом, но пристально разглядывал этого побитого жизнью мужичонка. Царька гуманного мира, вознесенного на трон нашими родителями.
Мама или для других В.П.М. – основательница фонда помощи таким как я. Нашим Мамам очень повезло пристроить нас и найти место в жизни нормальных людей, тех самых, которые бегают в меховых гетрах по искусственной траве, ублажают себя под пристальным взглядом из замочной скважины и визжат от восторга от положенного на столик ночного клуба младшего Болтуна.