Тотем. Проклятый
Шрифт:
— Лагерь? — Они остановились, держа в руках заграждения. — Но ведь люди там давно мертвы!
— А я говорю, что они все еще в горах. Да, перебрались в другое место, но все еще в горах. И они все поголовно сумасшедшие. Черт его знает, какую заразу они подцепили, но теперь эти психи спускаются в город и разносят болезнь по долине. Да-да, я знаю, что собаки и кошки тоже больны, но с ними-то мы сможем нормально справиться. Единственное, чего я боюсь, по-настоящему боюсь, — это горного лагеря.
Это был древнейший трюк, заставляющий людей объединяться и вспоминать давно забытые стадные инстинкты, — некий враг, пришедший извне. Его никто не понимал, но его все боялись. Парсонзу было почти стыдно использовать подобную ложь, но он смело повесил эту лапшу на уши беглецам, потому что и сам в глубине души в нее верил. Все эти ненавистные воспоминания о шестидесятых годах дремали в его мозгу и только ждали момента, чтобы пробудиться к жизни. Злоба Парсонза достигла такой точки, с которой для него путь шел только вниз. Он озверел. Уничтожить Слотера. Вернуть город себе. Да, Богом можно поклясться, что Слотер должен ответить за тон, которым он говорил с ним, Парсонзом.
Он ждал, и все смотрели на него.
— Вы помните, как все тогда было? Они замышляют спуститься вниз и поубивать нас всех. Если мы их, конечно, не остановим…
Люди молча смотрели.
— Вы мне даже не нужны. Я отправлюсь к ранчеро. Вот они знают, что на этом свете важно. Они знают, как сохранить то, что досталось непосильным трудом. Я отыщу настоящих мужчин, которые не побоятся!
И вот тогда Парсонз почувствовал, как что-то шевельнулось в этих людях. Через секунду он спросит, знал ли кто-нибудь убитых. А потом расскажет им о Слотере, о том, как шеф полиции стал настолько беспомощным, что пришлось ему самому — мэру — идти на дорогу и останавливать паническое бегство горожан.
80
Слотер склонился с остальными над картой. Они собирались сделать сообщение по радио и телевидению, чтобы никто не выходил из дома, чтобы все держались подальше от животных, незнакомых людей и немедленно сообщали об укусах или странном поведении зверей, а затем позвонить в участок и попросить все машины, находящиеся на патрулировании, усилить бдительность. Слотер лично связался с резервистами и попросил их собраться и методично прочесать все дома. Он взглянул на часы.
— Эти горы вам известны намного лучше, чем мне. Покажите, где находился лагерь.
— Слишком большое пространство, чтобы указать точно, — пробормотал Реттиг.
— Я понимаю, но… — Натан потер лоб. Некоторое время у него болела голова, видимо, сказывалось недоедание и недосып последних дней, нервное напряжение, да еще и разговор с Парсонзом. Он надеялся, что боль отпустит его, но теперь чувствовал, что, по-видимому, это невозможно. — Понимаю, но, наверное, есть в горах какое-нибудь местечко с каньонами, ущельями, пещерами, где определенная группа людей могла бы жить незамеченной.
— Ну, с такой точки зрения подобных мест сотни. Я помню, что когда был еще ребенком, у нас не было территориальных карт здешних холмов и гор. Все правильно: охотники, рыбаки — все они избороздили эти ущелья вдоль и поперек, но мне, например, был известен один индеец, который три года прожил в горах отшельником, и его никто ни разу не увидел.
— То есть ты хочешь сказать, что ответа нам как бы не найти.
— Я хочу сказать, что времени на ошибку у нас нет.
— Послушайте, в их поведении должна быть какая-то логика, — сказал Данлоп.
Они развернулись к этому горожанину, который собирался рассказать им — горцам — о горах.
— Логика? Какая там к черту логика? — рявкнул Слотер.
— Ты чересчур долго над этим думал. Твой мозг «намылился». У Куиллера было двести человек. Кое-кто из них умер от холода и голода. Другие просто сбежали. Но остальные? Неужели никого не осталось? В это я больше не верю. Поэтому нужно искать место, где могли бы укрыться, по крайней мере… мм… ну, скажем, пятьдесят человек. Оно должно быть на определенной высоте, куда обычно никто не забредает. Подальше от проторенных троп.
— Ну, хорошо, и что дальше? — спросил Реттиг.
— Это, — вмешался Слотер, — нас опять ни к чему не приводит.
— В Детройте ты бы сразу отыскал такое место. Подумай о деле, как о преследовании группы преступников, затерявшихся в лабиринте городских улочек. Выстрой диаграмму и попробуй просчитать варианты.
— Но здесь невозможно построить никакую диаграмму. Пути в лабиринте не существует.
— Он, разумеется, существует. В каком месте долины начали пропадать коровы?
— Вот здесь. На западной стороне.
— А где исчезали ранчеро?
— Здесь же, на западе.
— А где находилось поле, где обнаружили тело Клиффорда?
Слотер принялся рисовать на карте большой икс.
— Необходим список всех происшествий. — Он надеялся, что в этом ему поможет Мардж. И тут же вспомнил, что и его дом находится в том же направлении, содрогнувшись от ударившей молнией мысли, что прошлой ночью он собирался воевать вовсе не с рысями.
— Нарисуй линии. Соедини точки.
Они сгрудились возле стола.
— Да, точка пересечения довольно высоко. Как ты и предполагал.
— Достаточно высоко, чтобы туда не забирались люди. Видите? Там не отмечена ни одна тропа.
— А что это за прерывистая линия?
— Железнодорожная ветка, ведущая к старым рудникам, в которых когда-то добывали золото. Теперь вся разбита…
— Добывали золото? Какое золото?
— Когда-то давно здесь были богатейшие месторождения в штате. Еще в 1895-1890-м. Там наверху даже целый городок построили.
И тут Слотер почувствовал, как по спине пробежал холодок.