Товарищ ребёнок и взрослые люди
Шрифт:
— Товарищ Тунгал, — сказала тётя Людмила. — Возьмите себя в руки — ребёнок пришёл!
Тата обернулся и посмотрел на меня в упор.
— Товарищ ребёнок…
Он раздавил папиросу в пепельнице и взял меня на руки.
— Плохие новости, товарищ ребёнок, — сказал он непривычным глухим голосом. — Суд над нашей мамой
Тётя Людмила сказала, вздохнув:
— Я сделала всё, что смогла… Мы с товарищем Когермаа написали вашей супруге очень хорошую характеристику: морально устойчива, идейно выдержанная…
— Когда мама приедет? — осмелилась я, наконец, спросить.
— Мама приедет через тридцать лет, — горько усмехнулся тата.
— Двадцать пять лет она отсидит в тюрьме за то, что учила эстонских детей, и потом проживёт ещё пять лет в России, прежде чем ей разрешат вернуться на родину. Мы с ней будем тогда уже семидесятилетними, а тебе будет хорошо за тридцать… Вот такие дела, дочка!
— Но вы подайте просьбу о помиловании! — поучала тётя Людмила. — Вы имеете на это законное право.
— Да, конечно, — кивнул головой тата. — У меня есть право просить помилование для своей жены…
Я повернула к себе ухо таты и сказала шёпотом:
— Но тогда и мне нет смысла быть хорошим ребёнком!
Все мои старания быть хорошей, сдерживание капризов, проглатывание гадких слов — всё было напрасным трудом!
Тата рассмеялся почти как обычно, опустил меня на пол и сказал:
— Как раз наоборот. Надо всё равно быть хорошим ребёнком — всем на зло! Спину прямо и улыбку на лицо, дочка! Мы — это мы, а они — это они!
Кто мы, это я знала, но кто они — в то время мне это было трудно понять. Да и сами-то они, эти взрослые люди, понимали ли!
Руйла 1997–2007
Михайлов-Северный
Игра в войну. Репр. открытки
Клевер Ю.
Хлебный хвост. Из моего окна. Репр. картины
«Октябрята катаются с горки». Репр. открытки
Луппов С.
Праздник 1-ого Мая. Репр. открытки