Товарищи в борьбе
Шрифт:
Я тут же связался с командующим этой армией генералом Н. П. Симоняком и попросил сообщить, что происходит в районе Карвице. Бевзюк не ошибся: на правом фланге 3-й ударной наступление действительно застопорилось. Я предложил Симоняку помощь, тот охотно принял ее.
1-я дивизия Бевзюка, находившаяся в районе Гидово, обошла озеро Любе с севера и вечером 3 марта решительно атаковала с тыла противника, остановившего части 146-й стрелковой дивизии. В течение ночи совместными усилиями польских и советских воинов группировка противника в районе Карвице и Меленко
Надо сказать, что в ответ на все то доброе, что мы видели по отношению к Войску Польскому со стороны СССР, польские войска стремились не упустить любой возможности, чтобы хоть чем-то помочь советским воинам. Так, например, когда 1-я гвардейская танковая армия вошла в прорыв и устремилась к морю, противник без боя покинул несколько населенных пунктов в полосе ее наступления. Однако, как только последние советские танки скрылись из глаз, немцы вернулись назад, прервав тыловые коммуникации танкистов, у которых уже кончились боеприпасы и горючее. Наша 1-я дивизия немедленно получила задачу очистить и удержать эти дороги. И костюшковцы с честью выполнили ее.
В середине первой декады марта советские войска все плотнее охватывали восточно-померанскую группировку с севера, запада и востока. Польские кавалеристы и танкисты замыкали кольцо окружения с юго-востока и юга. Успешно преодолев сопротивление противника в межозерных дефиле, они форсировали Драву, встретившись в районе Славно с танкистами генерала М. Е. Катукова.
Теперь уже шли дни сплошных успехов.
В один из таких дней на КП прибыли Главком М. Роля-Жимерский и начальник Главного штаба В. Корчиц.
Главком только что побывал в соединениях армии, встречался, беседовал с солдатами и офицерами и теперь с жаром рассказывал обо всем виденном и слышанном. Он издал приказ, в котором благодарил солдат и офицеров за мужество и героизм, проявленные в боях с фашизмом.
А вечером, когда мы сидели за ужином, радио донесло голос Москвы. Передавался приказ Верховного Главнокомандующего, в котором объявлялась благодарность войскам 1-го Белорусского фронта и перечислялись отличившиеся объединения, в числе которых называлась и 1-я армия Войска Польского.
Перед отъездом Главком сказал, что скоро к нам прибудет новое пополнение: на призывных пунктах нет отбоя от добровольцев. Злобная пропаганда, которую ведут реакционеры из Лондона и из подполья внутри страны, не производит больше на поляков никакого впечатления. Народ готов бороться за подлинную демократию и гордится своей новой армией.
Советские войска расчленили окруженного противника на несколько групп и приступили к его уничтожению по частям. В полосе нашей армии железным кольцом был охвачен 10-й армейский корпус СС. Честь его ликвидации командование фронта предоставило полякам совместно с советскими кавалеристами и пехотинцами.
Войска армии спешно перестроились. Были созданы три группы преследования. В первую вошли 3-я и 6-я, во вторую - 2-я и в третью - 1-я и 4-я пехотные дивизии. Кавалерийской бригаде совместно с танковой предстояло выполнять роль резерва.
Перед наступлением мы имели точные данные о противнике. Много сведений получили от летчиков. Весьма интересны были и показания пленных, которые утверждали, что штаб 10-го армейского корпуса СС потерял управление своими войсками.
– Скажите, генерал, - обратился я к Стражевскому, - что бы вы стали делать, если бы, не дай бог, попали в такое же положение, как гитлеровцы?
Начальник штаба склонился над картой и задумался. Лоб его перерезали глубокие морщины, а мохнатые брови сошлись на переносице.
– Пожалуй, единственный выход - это пробиваться на восток, используя то, что Вежбница пока еще у них в руках.
– Я того же мнения. А где, по-вашему, гитлеровцы будут окончательно зажаты и уничтожены?
– По всей видимости, юго-западнее Свидвина...
5 марта наши группы преследования продвинулись на север почти на 20 километров. Меня особенно радовали в этой операции действия 6-й дивизии. Вспомнился разнос, который пришлось учинить Шейпаку во время боев за Померанский вал, и то, что Каракоз унял тогда мой гнев, предупредив этим отстранение Шейпака от командования дивизией. Сейчас я буквально не узнавал полковника. Он энергично управлял частями, да и штаб его работал довольно слаженно.
На левом фланге три наши дивизии немного задержались у Дравы, где немцы попытались сдержать их натиск. Но это уже никого серьезно не обеспокоило. Ночью польские кавалеристы и танкисты взяли Вежбницу, лишив врага последнего пути отхода. В течение 6 и 7 марта окруженный немецкий корпус был уничтожен.
8 марта войска армии закончили ликвидацию в этой местности разрозненных групп противника. Вражеский корпус потерял только убитыми более 7 тыс. солдат и офицеров, остальные сдались в плен. Поляки захватили 262 орудия разных калибров, 39 самоходок, 31 танк, 345 станковых пулеметов, 126 минометов... Из частей поступали донесения о только что занятых новых населенных пунктах, об обнаруженных складах и базах противника.
* * *
В один из дней мне позвонил Кеневич:
– Захвачен командир 10-го армейского корпуса СО генерал-лейтенант фон Краппе!
– А вы уверены, что это действительно он? - спросил я недоверчиво.
– Так точно, тот самый Краппе.
– Где его взяли?
– В районе Лобез.
– Прикажите, чтобы его немедленно доставили ко мне, и расскажите, как это случилось.
Кеневич на минуту отложил трубку, а вернувшись, доложил:
– Взяли его довольно интересно.
Оказывается, Краппе был легко ранен в руку и решил бросить отступающие войска корпуса на произвол судьбы. Вместе с несколькими офицерами он надумал пробиваться к своим. Поскольку поблизости находилось его родовое имение, он завернул туда, чтобы переодеться в штатское. А в генеральском имении уже обосновалась санитарная рота нашего 10-го пехотного полка. Вся группа фашистов и угодила к ним в руки.
– Молодцы санитары! Кто ими руководил?
– Старший полковой врач капитан Вадневский.