Товарищи в борьбе
Шрифт:
– А ваш командир корпуса генерал фон Краппе оказался разговорчивее, заметил я. - Он нам многое сообщил.
Райтель глянул на меня так, словно хотел испепелить взглядом, но тут же опустил голову.
– Краппе находится у вас? Ладно... Буду говорить...
Он рассказал, что родился в офицерской семье и с 1913 года служил в немецкой армии. Во время этой войны побывал во Франции, в Греции, Финляндии, Норвегии, на Украине. Видимо, Райтель специально готовился к походу на восток, потому что прилично говорил по-русски. До померанских боев он был начальником офицерской артиллерийского
– У нас это называлось организацией по принципу импровизации, продолжал Райтель. - Личного состава училища не хватило для сформирования дивизии полного состава. Я создал так называемые заградительные группы, задерживавшие остатки разбитых, отступавших частей. Этими людьми мы и пополняли подразделения и полки. Мне удалось собрать свыше четырех тысяч людей, из которых были созданы три полка, немедленно брошенные в бой. Немецкий солдат дисциплинирован, и поэтому случаи дезертирства были очень редки, хотя шестерых и пришлось расстрелять...
– Как вы думаете, почему ваша дивизия повала в окружение? поинтересовался я.
– Почему? - генерал поднял на меня глаза и опять словно ожег ненавистью, - Нас обошли с флангов. Я несколько раз запрашивал разрешение на отход, но получал отказ. А когда приказ поступил, оказалось поздно, мы были уже в котле. Русские применяют какую-то новую тактику, они очень подвижны, продолжал Райтель. - Везде, где была надежда найти брешь между их частями, чтобы вырваться из окружения, я встречал непреодолимое сопротивление. Оно было оказано даже там, где мы его никак не ожидали. В этих попытках мы потеряли почти целый полк. А когда наконец удалось вырваться из одного котла, мы попали в другой. Кроме того, и ваши танковые десанты автоматчиков появлялись в самых неожиданных местах.
– Как вы оцениваете боеспособность вашей дивизии?
– Дивизия обладала высокими боевыми качествами. Но такую лавину техники, как у русских и у вас, сдержать просто невозможно. Соотношение сил ныне совершенно иное, чем было в 1939 году. Поэтому в Померании вы действовали с такой же тактической свободой, как мы тогда, в сентябре, в Польше.
– Долг платежом красен, - с ядовитой вежливостью заметил я.
– Я прямо не пойму, откуда вдруг появилась сильная польская армия, цедил сквозь крепко стиснутые зубы Райтель. - Я не хочу говорить комплименты, но думаю, что после Красной Армии это самый серьезный противник, с которым нам приходится иметь дело. Меня удивляет лишь одно: откуда у ваших офицеров и солдат такой высокий наступательный дух? Ведь многие из них не питают симпатии к большевизму, и поэтому странно, что с такой ожесточенностью сражаются совместно с русскими против немцев.
– Вы ничего не поняли, генерал, из того, что произошло с вами, с вашей дивизией и всей гитлеровской Германией, - жестко ответил я. - Абсолютно ничего не воняли и в том, что произошло в Польше и в чем мощь Войска Польского...
Помолчав, я спросил уже спокойнее:
– Каков, по вашему мнению, будет итог войны?
– С военной точки зрения Германия проиграла войну. Но и в этих условиях долг каждого немца - сражаться до конца. Лично я не потерял надежды на разногласия между русскими и англосаксами...
По-видимому, что-то поняв по выражению моего лица, Райтелъ круто переменил тему своих излияний.
– Самой серьезной ошибкой нашего руководства, - продолжал он, - была, по моему мнению, война с Россией. Это произошло вопреки положениям немецкой военной доктрины. Потенциал России неисчерпаем. Я изучал русский язык, экономику, довольно хорошо познакомился с политическим строем России и ее армией. Я с самого начала отдавая себе отчет в бесперспективности этой войны. Но должен оказать, что искусство ведения войны советскими войсками и их мощь превзошли мое воображение...
Мы не могли жаловаться на нехватку пленных. Среди них очутился также полковник Ганс Янус, допрос которого принес нам удовлетворение. Сначала он был командиром разбитого нами полка "Дейч Кроне", а затем возглавил группу, названную его именем. Но и она разделила судьбу разгромленного полка.
Из показаний Януса мы узнали, что до фон Краппе командиром 10-го армейского корпуса СС был генерал полиции фон дев Бах-Зелевский.
– Это тот самый, который подавлял восстание в Варшаве?
– Так точно, - подтвердил Янус. - Но он не оправдал доверия командования. Гораздо труднее воевать на фронте, чем убивать безоружных.
Я взглянул на него с удивлением. Мне показалось, что пленный говорит искренно, и я решил продолжить беседу:
– Что, по вашему мнению, является характерной чертой советского оперативного искусства?
Он помедлил, затем сказал:
– Русские умеют вводить в заблуждение. Никогда не известно, на каком участке фронта они нанесут главный удар. Порой кажется, что замысел противника уже разгадан, а он буквально в последний момент переносит основное усилие на совершенно другой участок фронта. Так было, например, летом 1944 года, когда русские неожиданно перешли в наступление на бобруйском направлении. Можно говорить дальше?
– Пожалуйста, это интересно.
– Русские применили новый тактический прием и во время январского наступления. Как известно, сильная артподготовка обычно продолжается час. Но в последнее время русские на некоторых участках через несколько минут прерывают огонь, оставляют коридоры, вдоль которых пехота и танки идут вперед, атакуя наши позиции еще во время артподготовки. Об этом много говорилось на нашем курсе командиров полков...
– А что нового в немецкой тактике?
– Я считаю, что в течение войны в нашей тактике не появилось ничего существенного. Некоторые изменения произошли в структуре обороны, в подготовке оборонительных рубежей. И это все. Я должен откровенно сказать, что советское оперативное искусство имеет преимущества над нашим...
Что ж, рассуждения пленного немецкого полковника не лишены истины.
* * *
Советские войска наносили удар за ударом по группе армий "Висла".
2-я гвардейская танковая и 3-я ударная армии 1-го Белорусского фронта продвинулись в район Поберова и вышли на восточный берег Каменского залива, реки Дзивны и Щецинской бухты, а 2-й гвардейский кавалерийский корпус достиг района Грыфице.