Тождественность любви и ненависти
Шрифт:
– Тебе повезло, – согласилась она.
– Очень повезло. Если бы я сел на его место, то сейчас меня бы отвезли в морг. Можешь себе представить. Столько лет не приезжать в Москву, а потом прилететь и попасть в такую дикую автомобильную аварию.
– Представляю, что ты чувствуешь.
– Если бы ты все знала, то вообще бы мне не поверила. Может, ты сумеешь сегодня ко мне приехать? И учти, что мы не виделись с тобой целую вечность.
– Ровно двадцать три года, – напомнила ему Ирина, – ты тогда уезжал в свой Новосибирск, а я оставалась одна в Москве. Мы разговаривали с тобой в последний раз на лестничной клетке в моем доме. И ты тогда ушел,
– Мне было только двадцать два года, – вспомнил Чхеидзе, – я был молодым и глупым. Не нужно вспоминать, каким я тогда был. К тому же у меня было направление на работу в Новосибирск, куда я и отправился на следующий день.
– Верно, – согласилась Ирина, – и не звонил мне целый год. И даже не отвечал на мои письма.
– Я попал по распределению в «почтовый ящик», как тогда называли закрытые предприятия, – пояснил Чхеидзе, – и твои письма до меня просто не доходили. Их мне вручили потом, через семь месяцев. А звонить я оттуда не мог. Даже матери и сестре я звонил только один раз в неделю. Нужно было заполнить особый формуляр и объяснить, кому и зачем я собираюсь звонить. Что мне нужно было написать? Собираюсь звонить в Москву своей знакомой девушке. Мне бы просто не разрешили звонить. Это сейчас есть мобильные телефоны и ты можешь позвонить в любую точку земли и почти из любого места. А тогда все было иначе. Чтобы позвонить в Тбилиси, я ходил к Главпочтамту, рядом с которым была телефонная станция для междугородных разговоров.
– Прошло столько лет, а ты все еще пытаешься оправдаться, – мягко заметила Ирина, – я думаю, что все так и должно было случиться. Если бы ты тогда остался в Москве, то, может, никогда не стал бы таким известным миллионером и гражданином Германии. А твой новосибирский опыт тебя обогатил.
– Да, – согласился Давид, – возможно, ты права.
– А я бы не стала главным редактором журнала и, возможно, не сделала бы такой карьеры, – закончила она.
– Значит, нам обоим повезло, – подвел итог Чхеидзе. – Так когда ты сможешь ко мне приехать?
– Часа через полтора. Как раз закончу все свои дела и приеду.
– Я видел твою фотографию в журнале и читал твою вступительную статью. Даже не думал, что ты так изменилась. И в гораздо лучшую сторону. Честное слово.
– Надеюсь, что в лучшую, – согласилась она. – В общем договорились, я буду у тебя через полтора часа. До свидания.
Он положил трубку. И увидел, как смотрит на него Лиана.
– Это моя старая знакомая, – пояснил Давид Георгиевич, – мы были с ней знакомы, когда я еще был студентом. Сейчас она главный редактор модного журнала.
– Ирина Маланич, – вспомнила Лиана.
– Верно. Ты как раз узнавала ее телефон. В общем она приедет ко мне через полтора часа. Закажи ужин и шампанское в номер. Пусть сервируют прямо в гостиной. Я не хочу спускаться в таком виде в ресторан. У меня две ссадины на щеке. И рука дико болит.
– Может, перенести ее визит на завтра? – предложила Лиана. – Вам нужно отдохнуть.
– Ничего страшного. Я же не собираюсь таскать камни. Ты позвони и узнай у Самойлова насчет наших завтрашних планов. Наверное, все встречи они перенесут и мне придется надолго задержаться в Москве. Как все это плохо. Даже не представляю, что будет дальше. Когда разрешат похоронить Касаткина, мне, наверное, нужно будет находиться в Москве, чтобы участвовать в его похоронах. И как ты думаешь, когда мы возобновим работу?
– Я все узнаю у Самойлова, – ответила Лиана, – или позвоню Тамаре, бывшему секретарю
– Интересная молодая женщина, – вспомнил Давид Георгиевич, – такая раскованная и агрессивная одновременно.
Лиана промолчала. Она не комментировала высказывания своего босса относительно других молодых женщин.
– Позвони Магде в Цюрих, – напомнил Чхеидзе, – и расскажи об аварии. Пусть свяжется с нашими юристами. Узнает, какие могут быть форс-мажорные обстоятельства. И попадает ли смерть одного из руководителей московской компании в этот список. Узнай, что они могут сделать. Что мы можем сделать. В общем пусть подготовят подробный отчет. И свяжитесь с Львом Лазаревичем.
– Я уже все сделала, – сдержанно ответила Лиана, – когда мы ехали в больницу. Позвонила в наш швейцарский офис и Файгельману. Он уже работает над документами.
Она была хорошо вышколенным сотрудником. Чхеидзе несколько удивленно взглянул на нее. Даже он был потрясен этой аварией и не сразу опомнился. Смерть Касаткина вообще выбила его из состояния равновесия. А она так точно и четко действовала, словно заранее подготовилась к столь невероятной катастрофе.
– Молодец, – кивнул Давид Георгиевич, – ты все сделала правильно.
Он редко ее хвалил. Он вообще редко выражал свое отношение к хорошей работе своих сотрудников. Уже много лет проживший на Западе, он считал в порядке вещей хорошую работу всех своих сотрудников. Но если кто-то проявлял нерадивость или неисполнительность, то расплата бывала мгновенной. Он просто не понимал, как можно держать на работе лишний балласт. Провинившегося сразу увольняли, не принимая во внимание никакие объяснения. И хотя юристы несколько раз советовали Чхеидзе быть несколько благожелательнее к своим сотрудникам, он уже не мог измениться. Сказывались и годы, проведенные сначала в Германии, затем в Италии, США, Швейцарии. К тому же он искренне считал, что невозможно сохранить свои деньги, работая с нерадивыми сотрудниками.
Лиана подошла к телефону и стала заказывать для него ужин. Она выбрала бутылку французского вина, зная, какие именно сорта он любит. Он услышал, как она заказывает вино, еще находясь в ванной комнате. Удовлетворенно кивнул сам себе и вышел из ванной.
– Все сделала, – сообщила Лиана, – я вам нужна? Или мне можно удалиться в свой номер?
– Не нужна, – ответил Чхеидзе, – и скажи Гюнтеру, что он тоже мне не будет нужен. Пусть отдохнет в своей комнате. Если понадобитесь, я вас позову. Пусть только проверит официантов. Хотя там будут ребята из охраны. Они наверняка останутся до утра, сменяя друг друга. Надеюсь, что до утра уже ничего особого больше не случится.
Снова раздался телефонный звонок и Лиана сняла трубку. Выслушав сообщение, она что-то сказала и положила трубку. Затем взглянула на своего босса.
– Звонили из прокуратуры. Они просят, чтобы вы в течение двух суток не покидали Москвы. Завтра приедет следователь, чтобы с вами поговорить. И они сказали, что должны еще получить акты вскрытия. У них такое правило, до тех пор пока не будет актов, вы должны задержаться в Москве.
– А если у меня важные дела? – разозлился Чхеидзе. – Или я обязан сидеть здесь, пока они будут разбираться? Пусть лучше узнают, почему у грузовика внезапно отказывают тормоза. И кто в этом виноват. И вообще откуда появился этот грузовик в центре города. Я думал, что их все уже давно списали. И теперь здесь работают только современные крупногабаритные машины – «Вольво» и «Мерседесы».