Траблшутер – 2
Шрифт:
– Ей через три месяца будет шестнадцать.
– А похитил он ее, когда ей было пятнадцать! А это совсем другая статья. И ее совершеннолетие никак не отменит наказание. Он сядет.
– Он же не похищал!!
– А в заявлении будет написано, что похитил. И что деньги из дома она взяла под его давлением. А может, еще и изнасилование вменят, совращение-то несовершеннолетней – по любому. Потом менты его прессанут, отобьют почки, поиздеваются, и он подпишет все, что угодно. Поверь мне, подпишет, я там был.
– Катя
– Вот вы вроде взрослые уже пацаны, но такие наивные! Причем здесь, вообще, Катя? Завтра заявление о пропаже девочки изменится на заявление о ее похищении. Его сначала объявят в федеральный, а потом примут, по-любому! Стоит только светануть своим паспортом. Долго они смогут скрываться? Работать он не устроится, в больницу – доступ закрыт, билеты никуда не купить, не уехать. Ориентировки в каждом отделении и на нее, и на него. Всё. Нелегал, ходящий под серьезной статьей. Прятаться все время? У них денег две сотки. Они же думали, что придется три месяца побегать. А с такой статьей десять лет придется в тени сидеть. Если следствию дадут ход, дело уже не закроешь. Хотят они так жить? Катю это устраивает?
Нет, я, конечно, сейчас сильно приукрашиваю. Ей же пятнадцать, а не тринадцать. Там бы вообще все было плохо. Но, тем не менее – это лишь вопрос настойчивости отца.
– Его родители не позволят его посадить. Они наймут адвоката.
– Да? А где он будет находиться с такой статьей, пока будет идти следствие? Правильно. В СИЗО. А уж там его попрессуют на славу! Он начнет подписывать бумаги, дело начнет приобретать долгосрочные обороты. Ему это надо? Пусть вернется Катя. Дождется своих шестнадцати, а уже потом смогут уйти открыто. Зачем они этот гемор устроили? Вот мой телефон. Пусть звонит сегодня. Я разрешу эту ситуацию без «крови» и участия ментов.
Протягиваю ему визитку.
– Ну, ты же сам понимаешь, как он попал? Он же тебе друг. Помоги ему.
– Почему он должен Вам верить?
– Потому, что у него нет выбора! Было бы ему тоже пятнадцать – не вопрос! Никакой ответственности. Но он совершеннолетний.
– Он не позвонит.
– Тогда не говори все это ЕМУ. Скажи Кате. Мне кажется, она неглупая девочка, – Ментал уверял, что неглупая! – Пусть позвонит она. Я же не съем ее по телефону.
Всовываю визитку в его нагрудный карман.
– Спасибо, Василий. Всех благ!
Волк: Плиту установили?
Фея: Только что.
Волк: Устала?
Фея: Ну, что Вы. Это лучшее моё «дело» под Вашим началом.
Волк: Правда? Я рад! Тогда у меня к тебе еще одно «дело». Открывай.
Фея: Что открывать?
Волк: Дверь, Софья.
Не смог удержаться! Да и что-то настораживает меня отсутствие истерики с ее стороны. С женщинами как с детьми. Если долго не слышно, считай, что-нибудь натворили! И я боюсь, что она что-то
Щелчок замка…
У меня, конечно, есть запасные ключи, но, по-моему, это невежливо – так врываться, когда я пригласил ее пожить здесь. Софья не оценит. А я не хочу никакого негатива.
– Привет.
– Здравствуйте.
В квартире еще пусто.
– Пока привезли только кухонный уголок. Завтра привезут остальную мебель. Я старалась заказывать только то, что есть в наличии.
– Правильно.
– Чтобы побыстрей…
– Торопишься съехать отсюда?
– Я пока не заезжала. Быть может, и совсем не придется, – отводит она глаза. – Сейчас это всё очень быстро делают.
– Сделают быстро – и отлично, – ставлю пакеты у холодильника.
Открываю. Уже помыт и включен.
– Живи пока здесь.
– А где же будет жить ТА семья? – с едва заметной издевкой в голосе.
– Это не твои заботы – думать про чужие семьи.
Её щеки заливаются румянцем. Опускает глаза. Растеряна совсем…
Волков. Ты опять не следишь за базаром. Ой, плохо она на тебя влияет, Волк, плохо.
У девчонки только зубки мелькают, а ты ей сразу в горло вцепляешься побольнее. На опережение действуешь? Боишься свою Фею?
Боюсь…
– Да. Извините… – присаживается на краешек диванчика мягкого кухонного уголка. – Вы сказали, что еще какое-то дело…
Выставляю продукты на стол.
– Да. Приготовь мне ужин, пожалуйста.
Неуверенно встает, переводя взгляд с продуктов на меня.
– Я что-то запредельное попросил?
Почему выходит так грубо? Я ведь не хочу совсем этого. Но совершенно не получается смягчить тон.
– Нет.
– Сделаешь?
– Я… теперь… домработница?
– Это тебе неприятно?
– А Вас заботит – что мне приятно?
– Представь себе.
Резко, Волк, резко… Зачем?
Ну, а зачем она разговаривает со мной как с рабовладельцем?! Тоже мне – рабыня Изаура.
Обычная просьба человеческая!
Но моё сердце опять колотится в горле, как будто снова косячу и теряю что-то ценное сейчас. Мне становится душно.
Я смотрю на нее. Из нее опять словно вытекла вся энергия.
– Я снова «зарезал»? – почему-то очень тяжело говорить.
Пожимает плечами.
– Что Вам приготовить?
– А что ты любишь?
Молчит.
– Приготовь то, что любишь сама. А я пока расскажу тебе суть дела, над которым работаю. Мне может понадобиться твоё участие. Ребята все по отпускам. И ты не домработница. Можешь мне отказать, если тебе это так неприятно.
– Мне всё равно, – тихо.
Ясно… – вздыхаю я.
Споласкиваю кое-какую купленную посуду, выставляю ее на стол и плиту.
Софья молча режет болгарский перец тонкой соломкой.
– Что-нибудь помыть? – киваю я на овощи.