Традиции & Авангард. №2 (9) 2021 г.
Шрифт:
На следующий день я уже грелся на нежном солнышке возле военного аэродрома. Рядом расслабленно валялись другие офицеры. Из Владикавказа вертушка должна была отвезти нас в отдаленный полк в горах Чечни, на границе с Грузией.
Рядом со мной перебирал четки небритый прапорщик.
– По национальности я – кандинец, – веско произнес мой сосед.
– Ни разу не слышал о такой национальности, – признался я. – Где проживают кандинцы?
– В селе Старый Кандин.
– А еще?
– Ну ты дикий. Еще в селе Новый Кандин.
– Понятно. А еще?
Прапорщик помрачнел, зыркнул:
– Больше
Пилоты задерживались. Искать их отправили меня. Как самого молодого. Куда-нибудь.
– Нашел летунов? – спросил кандинец, когда я вернулся.
– За будкой двое невнятных водку пьют, а пилотов нет.
И тут вдруг все вскочили, стали хватать баулы. Я увидел, что к вертолету направляются взявшиеся словно из ниоткуда пилоты в синих фуражках. Я узнал двух невнятных типов, которые совсем недавно пили водку за будкой. Перепугался, но решил промолчать.
Мы полетели вдоль каменных стен неописуемо красивого горного ущелья. Сверху земля казалась зеленой открыткой. Ми-8 отстреливал тепловые ловушки. Внизу ртутной лентой искрился Аргун.
Стали снижаться в лощину, обнятую горами. Я увидел кубики домов, периметр бетонного плаца. Полуголые человечки отчаянно бегали по плацу за мячом, не обращая внимания на вертолет. Это и был полк. Мой новый дом.
Меня встретил замполит с рыхлым лицом – подполковник Алиев. Вместо приветствия он приказал мне быть готовым ко всему. Алиев отвел меня в одноэтажное здание штаба. При входе стояла прозрачная колба, в ней высшая ценность и сердце подразделения – боевое знамя полка. Если его захватят – подразделение перестанет существовать. Знамя охранял караульный с автоматом.
В кабинете сидел усатый полковник. Перед ним стояла пепельница. Окурки, воткнутые в нее, образовали ежа. На стене висела карта местности. Я замер. На полу были выложены в ряд фугасные мины.
– Вот ты какой, – сказал полковник, оглядев меня с ног до головы. – Давно ждали специалиста. А то сержант этот, бывший мент, только бухать горазд. А работы много. Вчера только в Итум-Кале ЗИЛ расхреначили. А в нем мудачки, которые не любили носить бронежилеты. Вечером представлю тебя личному составу, вольешься в коллектив. Лейтенанта получал?
– Так точно, – я пошевелил плечами, чтобы продемонстрировать звезды на погонах.
– Представлялся?
– Простите?
– Значит, не представлялся. Так что пока ты не лейтенант, а студент. Встречаемся в столовой, в двадцать ноль-ноль.
Пищеблок занимал стратегическую высоту прямо перед позициями артиллерии. Я явился в назначенный час. В углу просторного зала стояла ударная установка, на табуретах лежали электрогитары. Столы были составлены буквой «П», словно на свадьбе. На клеенчатых скатертях кто-то расположил тарелки с вареными овощами, вскрытыми банками рыбных консервов, нарезанным сыром. Пухлая официантка Глаша толкала тележку с графинами. По центру стола вытянулись подобием почетного караула бутылки осетинской водки «Исток». Мне кажется, дешевле этой водки не было. Она стоила всего семь рублей за бутылку. От этого пойла блевал, дох и слеп весь юг России.
Мне уже объяснили, что представление по случаю очередного воинского звания – давний ритуал русской армии. Кроме меня представлялся лейтенант инженерной службы Мерзликин – стриженный под ежик коренастый парень. Рыжий прапорщик-кандинец был третьим представленцем. Мы, все трое, сняли звезды с погон. Право носить их нам предстояло заслужить.
Прибыл командир полка, раздалась команда: «Товарищи офицеры!» Все как один развернулись к центру зала и замерли по стойке смирно.
– Товарищи офицеры, прошу садиться, – сказал командир полка, усаживаясь за центральный стол. – По старой армейской традиции мы собрались, чтобы отпраздновать получение первых офицерских званий. Что ж, приступим.
Первым представлялся кандинец. Ритуальные действия посвящения исполнял для него непосредственный командир – начальник вещевой службы. Он до краев наполнил граненый стакан водкой из запотевшей бутылки. Затем бросил на дно четыре маленькие звездочки. Те кружились, как снежинки.
Кандинец встал, продышался, словно готовился совершить подход к штанге. Прапорщик обхватил большим и указательным пальцами стакан, поднес его к губам и, не сводя взгляда со звездочек, бросился пить. Кадык заработал как поршень. Кандинец допил водку и ловко подхватил губами звездочки. Веснушки на его лице пылали. Прапорщик закрыл глаза, поднес к подбородку ладонь, выплюнул звездочки в нее.
– Товарищ полковник! Товарищи офицеры! – хрипло произнес он. – Представляюсь по поводу получения очередного воинского звания – гвардии прапорщик.
– Нашего полку прибыло! – отозвался полковник, одобрительно качая головой. – Привести форму одежды в порядок!
Толстый начальник вещевой службы быстро вдел подчиненному в дырочки на погонах успешно обмытые звездочки.
– За гвардии прапорщика! – рявкнул командир полка.
Офицеры встали и, как один, опрокинули рюмки. Зашумел разговор. Все хвалили прапорщика, исполнившего воинский ритуал уверенно и точно. В зал вошли гвардейцы-музыканты, взяли гитары и грянули «Трамвай пятерочка, вези в Черемушки меня».
Настал черед Мерзликина. Тот чему-то улыбался, изучая стакан с водкой. Начальник инженерной службы, вечный капитан, повторил ритуал в отношении своего подчиненного.
Мерзликин схватил стакан. В граненом изобретении скульптора Мухиной словно разразилась буря – так сильно дрожали руки молодого офицера. Мерзликин выдохнул и спешно влил в глотку содержимое стакана, намереваясь одним махом разделаться с испытанием. Но тут испытуемый поперхнулся, закашлялся, стал махать руками, заставляя своего начальника позорно уворачиваться от водочных брызг. Начальник инженерной службы спешно вывел раскрасневшегося слабака в уборную.
– Вот такую молодежь присылают, – сокрушенно сказал начальник штаба, сноровистым движением насаживая кильку на вилку, – совершенно неподготовленную. Слабую и квелую. Не помнящую ритуалов русской армии. За дедов, которые умели пить! Два коротких, один протяжный! (Глаша прикрыла уши.) Ур-ра! Ур-ра! Ур-ра-а-а-а-а-а-а!
В едином порыве тридцать крепких мужских глоток подхватили этот радостный крик. Когда все стоя выпили за дедов, в столовой разлился запах томатного соуса. Смазанные водкой моторы бесед зашумели с новой силой. Музыканты грянули Кипелова: «Ты, летящий вдаль, беспечный ангел».