Традиции & Авангард. №2 (9) 2021 г.

Коллектив авторов

3

Найдёт на пляже мёртвого ныркаИ на мангале приготовит супа.Промозглой ночью вспышки маякаИзобличают скальные уступы.Блестят на гальке щупальца медуз…Отшельница счищает капли воска,С ухмылкой провожает сухогруз,Смешно шипит и крутит папироску.

«Скумпия горячего копчения…»

Скумпия горячего копченияВ межсезонном высохшем лесу.Муравей, забыв о приключениях,Наблюдает

мёртвую осу.Реки превращаются в канавы…В невесомость несколько шаговСделаем над проволокой ржавой —Там, где тлеют перья облаков.

«Ты больше туда никогда не зайдёшь…»

Ты больше туда никогда не зайдёшь,Не скрипнут в прихожей смешно половицы,Из рюмки гигантский цветок не польёшь…Все звёзды морские и синие птицыИсчезнут. Утерян «Казачий фольклор».Придётся забыть, как шуршат скорпионыЗа плинтусом,Как выбегает во дворСоседка, чтоб сплетничать по телефону.Следы на стене от пасхальной свечиЗабелят, закрасят. Теперь там – не сыро,Другое кино и другие ключи…Зачем я скучаю по этой квартире?

«Если облака тебя влекут…»

Если облака тебя влекут,Если ты не веришь в постоянство,На скалистый дикий ТарханкутУезжай исследовать пространства!Вспоминай, как пахнет розмарин,Слушай крики пестроносых крачек,Поглощай степной ультрамарин…И не требуй от судьбы подачек.

Южане

Где обитают хитрые южане,Зимою никаких событий нет.Энвер стучится в пять утра к СнежанеОт безнадёги. Сартр средних лет.Пьют из горла холодную мадеру,Ждут приближенья утренней звезды…Здесь обращают в сказочную веруСвоих адептов чёрные дрозды.В гнилых затоках кормятся лысухи.Шумят сухие храмы тростника,Пока над ними лёгкие, как духи,Мерцают кучевые облака.

Элефтерия [1]

На Западе, за Киммерийским Боспором,В прибрежных оврагах разбросана хора.И грубый дорический ордер колоннУходит надменно в степной небосклон.Рукою подать до азовского штиля,Баркасы заброшены на берегу.Я помню восторг от звериного стиляИ мрачные склепы забыть не могу.В холодной пыли ювелирные геммы.Как провинциальны ромейские фемы!Вдоль трассы кермек и сухой солончак.Кустарник острей, чем лихой акинак;От мая, от марева на волоске…Горячую шкару несут рыболовы.Пишу «элефтерия» я на песке,Пишу для тебя это южное слово!

1

Элефтерия (греч.) – свобода.

Аполлоновка

Кошки на бревенчатом причале,Рыжие собаки у воды.Отраженья ржавого металлаПриняли подводные сады.Аполлон в залатанной тельняшкеЧинит сеть, считает корабли.Львиный зев, аптечные ромашкиПрямо в черепице расцвели.

Камыши

На солёной конечной чумацкого шляхаЯ родился в тунике и жил налегке.О чумная окраина, о черепаха,Затаившаяся в тростнике!Я читал здесь всех русскоязычных поэтов,О которых почти и не знал материк.И скульптурами из «государства Советов»Восхищаться привык.Колесо обозренья над бочкою кваса,Побережье, где нет ни домов, ни души…Вот он я – ученик из десятого класса.Мой район – Камыши.

Арсений Гончуков

Арсений Гончуков родился в Нижнем Новгороде в 1979 году. Окончил университет по специальности «филология» и Школу кино при Высшей школе экономики. Автор сценариев, режиссер-постановщик и продюсер четырех полнометражных художественных фильмов, а также первого в России веб-сериала «Район тьмы».

Лауреат, обладатель более двадцати наград российских и мировых кинофестивалей. Участник фестивалей США, Франции, Канады, Германии, Чехии, Польши, Ирака, Индии, Австралии…

Автор двух книг, в том числе поэтического сборника «Отчаянное рождество» (2003). Призер конкурсов «Любимовка» и «Личное дело». Публиковался в журналах «Дружба народов», «Юность», «Воздух», «Новый берег», «Искусство кино», «Современная драматургия», «Прочтение», а также в «Литературной газете», «Текстуре», «Литерратуре», «Полутонах». Участник Семинара молодых писателей в Липках (2008).

Живет в Москве.

Герой

Рассказ

Брата Никиты звали Андрей, и он три дня назад умер. Андреем, или Андреем Владимировичем, его называли только на работе, да и то немногие. Андрейчик, Эндрю, Дронвладимыч – имя коверкали на все лады. Наверное, потому что он был слишком живым. А еще полноватым, мягким, улыбчивым. Не человек, а плюшевый заяц. При этом немногословный и внимательный. С ясным взглядом, с маленькими, быстрыми и сильными руками хирурга.

Никита почувствовал, что его знобит. Этого еще не хватало. И ему заболеть, и ему свалиться?! Хватит с тебя и брата, но у него были диабет и дрянные сосуды. А у тебя чего? Сбит грубо и прочно, рост под два метра, ноги, грудная клетка, похож на немаленький платяной шкаф.

Но знобило. Вылезать из машины не хотелось. Продукты. Продукты. Продукты. Вывеска над грязной пластиковой дверью нервно вздрагивала – мигала. Но когда вспыхивала в полную яркость, сквозь мокрое от дождя стекло расплывалась красиво. Или не озноб это? «Три дня курю как не в себя, блок сигарет высадил. Вот зачем?»

Выключил зажигание, стало очень тихо, только под днищем автомобиля что-то натянутое, металлическое изредка стукало. Что это, рессора? Вот в нем бы струна какая-нибудь не лопнула. Он не железный. Самые крепкие первыми валятся. Не берегут себя, думают, что бессмертные.

«Что это за мысли еще? Страх? Мне-то чего? Это у старшого осталось две дочери, Стефа и Рина… Вот ему, обормоту, беречься нужно было. А мне что? Одиночке и волку голодному. Вот, кстати… Со вчера не ел, надо пожрать чего-нибудь. Что там у матери есть? Купить чего? Круглосуточный за углом. Позвонить ей? Не хочу звонить».

Никита открыл дверь своей «бэхи», но вдруг увидел подошвы ботинок. Ярко-желтая глина, прилипчивая, как замазка, – с кладбища. Смотрел и несколько секунд не двигался. Надо бы помыть самому, да вот хоть в ближайшей луже, а то мать увидит и чистить бросится.