Традиции & Авангард. №3 (10) 2021 г.
Шрифт:
– Так и живем, – поведал Лев Арнольдович, затыкая рукавом нос.
Он отпер железную дверь ключами и пропустил меня вперед. Оказалось, что в общем коридорчике рядом с квартирой госпожи Тюкиной расположена квартира соседей. Вторая дверь, деревянная, была распахнута. Я замешкалась на пороге, заметив шарообразное создание, жутко завывающее в темной прихожей.
– Ну, заходи уже! – Лев Арнольдович нетерпеливо подтолкнул меня в спину, и я буквально влетела в квартиру.
Передо мной стояла абсолютно нагая девушка
– Ра-а-а! М-м-м!
– Кыш, Аксинья! – грозно прикрикнул Лев Арнольдович, отгоняя ее. – Пошла к себе! Живо! Прочь! Иначе накажу!
Аксинья убежала.
– Моя дочь Аксинья неизлечимо больна, ее рассудок сравним с рассудком капризного двухлетнего ребенка, – объяснил Лев Арнольдович. – Без присмотра шампунь, порошок, крем, зубную пасту не оставлять! Все прятать! Она их ест, как печенье! Может проломить череп. Руки у нее как кувалды. И еще – береги глаза. Мы держим ее дома, не сдаем в психбольницу, хотя врачи давно советуют. Но ведь известно, что санитары частенько издеваются над душевнобольными, бьют их до полусмерти. Мы не хотим для нее такой участи.
Лев Арнольдович бросил мои сумки в коридоре, рядом с кошачьим лотком, от которого исходило зловоние, и, разуваясь, наступил ногой в лужу.
– Твою ж мать! – недовольно взвизгнул он. – Опять Мяо Цзэдун напрудил?!
– Нет, папа, это не он, – прошептала пухленькая девочка с вьющимися рыжими волосами. Она сидела на тумбе с обувью. – Я все видела. Это сделала Мата Хари!
– Ну я ей покажу, шпионке! – Лев Арнольдович стянул с себя мокрые носки, швырнул их на полку с книгами, прибитую к стене над диванчиком, и, оставив меня, потерялся в длинном извилистом коридоре.
Прихожая была просторной, но очень грязной и запущенной. Ее слегка освещал торшер, можно было рассмотреть, что на полу лежит миниатюрный заляпанный коврик.
– Тетя, вы наша новая няня? – спросила девочка и добавила: – Я – Ульяна, люблю комиксы и мультик про Шрека.
Присмотревшись, я поняла, что ночная рубашка на ней надета задом наперед.
– А я Полина. Няня. Много вас у папы с мамой?
– Два мальчика и три девочки. Глафиру сдали в интернат. Она там горько плачет.
– Большая семья!
– Тетя Полина, я вам так рада!
Ульяна спрыгнула с тумбочки и протянула мне руку. Я заметила на девочке памперс.
– Сколько тебе лет? – спросила я.
– Пять с половиной. Еще половина, и будет шесть, – ответила Ульяна.
Оставить верхнюю одежду на вешалке не получилось: салазки и пакеты соседствовали на ней с прыгалками, куртками, штанами, халатами и лыжами. Пришлось аккуратно сложить вещи прямо на сумки. Я разглядела на вешалке в прихожей помимо прочего сушилку для белья, туристические рюкзаки и боевой арбалет.
– Покажи-ка дом, – попросила я Ульяну.
– В прихожей Аксинья лампы разбила. Но папа новые лампочки вкрутит, он всегда так делает. Аксинья больно кусалась, Любомиру щеки поцарапала, – сообщила девочка, переминаясь с ноги на ногу. Одна нога была босая, другая – в дырявом носке.
– Разбила лампы?! – ахнула я.
– Аксинья сумасшедшая. Ненормальная. Она очень больно кусается и всегда ходит голая!
– Ульяна, не говори так! – Лев Арнольдович выскочил к нам. – Аксинья все понимает, просто ответить не может. Она живет в другой реальности.
– Папа, она ненормальная! Сумасшедшая! – стояла на своем Ульяна.
– Дайте мне дозу! Дозу! – Детский плач вклинился в наш разговор, раздавшись в одной из комнат. Всего я обнаружила три двери, не считая ванной, уборной и кухни.
– Какую тебе дозу, Любомир?! – спросил властный женский голос в гостиной, и через секунду невидимая женщина добавила: – Отстань! Уймись!
– Компьютера! – пискляво заявил мальчишка. – Мне положена доза! Мы договаривались! Дозу! Я требую свою дозу!
– Вот это видел, Любомир? Кукиш тебе, а не компьютер! – бодрый голос другого сорванца спешно встрял в слезливое прошение.
– Ах так? – с вызовом спросил Любомир.
– Христофор! Любомир! Ну-ка сейчас же замолчите! – женский голос стал отдавать металлом.
– Мама, ничего ему не давай! – рычал Христофор. – Все здесь мое! И компьютер тоже мой!
– Лев! Ну-ка немедленно уведи мальчиков, они меня достали! – требовательно крикнула женщина.
– Кошки наделали в прихожей, голубушка Марфа Кондратьевна! – Лев Арнольдович метался со шваброй. – Не гневайся, родная душа, некогда мне.
Мальчишки продолжали спорить:
– Ничего тебе не положено!
– А я дам тебе в глаз!
– А-а-а!
– И-и-и!
Судя по всему, они начали драться.
– Это мои братья Христофор и Любомир! Любомир – пищалка, – пояснила Ульяна.
– Пищалка?
– Он ужасно пищит.
Потасовка пошла на спад, раздалось победное:
– Вот так тебе, получай в пятак! И леща сверху!
И квартиру огласил настолько истошный визг, что я невольно зажала уши, чтобы не оглохнуть.
– Почему чай не пьете? – поинтересовался у нас Лев Арнольдович.
Ульяна поманила меня в кухню.
Деревянная дверь была заперта на ржавый амбарный замок, укрепленный цепью, но стекло, которое, по задумке неведомого мастера, украшало когда-то середину конструкции, было выбито.
– Заходите, тетя Полина! – Ульяна проникла через отверстие в двери без ключа, и ее миловидная мордашка задорно улыбнулась уже из кухни.
– Как же я туда пролезу?! – удивилась я.
– Повторяйте за мной, няня! – Девочка ловко вылезла обратно и еще раз показала, как именно нужно проникнуть на кухню.