Траектория судьбы
Шрифт:
Начало 1944 года было отмечено радостным событием для всей нашей страны – разгромом немецко-фашистских войск под Ленинградом. На полигоне все поздравляли друг друга с долгожданным снятием блокады с города, жители которого почти тридцать военных месяцев демонстрировали всему миру свое мужество.
Победы нашей Армии отнюдь не расслабляли нас, оружейников, а еще больше придавали творческих сил и энергии.
Правда, меня начала донимать одна довольно грустная мысль: а что я для этого успел сделать?.. Клялся и себе, и своим близким друзьям-товарищам: скоро, скоро бойцы на фронте получат смертельное
После первых двух поражений я снова находился на распутье. Были тогда советчики, говорившие: «Может быть, тебе надо заняться чем-нибудь другим, не оружием?» Удрученный, я слушал эти «товарищеские» голоса и сам стал сомневаться в способности сотворить что-нибудь путное. После завершения конкурса несколько ночей я не мог спать от этих грустных мыслей. В таком взвинченном состоянии меня и застал приехавший в командировку на полигон Владимир Васильевич Глухов.
– Пойдем прогуляемся немного, – пригласил он меня. – Мне надо тебе кое-что сказать.
Я готовился к разносу, к самым суровым выводам. Начальник отдела изобретательства Наркомата обороны всегда говорил правду в глаза, какой бы горькой она ни была, отличался принципиальностью в оценке работ конструкторов, какие бы заслуги они ни имели. Что же можно было ожидать мне, молодому конструктору, который потерпел вторую кряду неудачу?
– Переживаешь? – Глухов положил руку мне на плечо. – Когда конструктор остро переживает неудачу – это уже хорошо. Не веришь? Потом сам поймешь. Советую только добавить к переживаниям и эмоциям самокритичный анализ проделанной работы, причин поражения. Давай вместе просчитаем: почему твой образец, равно как и образцы Дегтярева и Симонова, не пошел дальше испытаний?
– А может, мне действительно не стоит заниматься конструированием оружия? Плечо и рука у меня почти вошли в норму. Надо возвращаться на фронт, в свою часть.
– Я смотрю, пороху-то у тебя в запасе маловато, – остановился Владимир Васильевич и снял руку с моего плеча. – На фронт ты можешь уйти хоть завтра. Только это гораздо проще, чем здесь, в тылу, разработать такой образец оружия, который помог бы ротам, полкам, дивизиям, да и в целом фронту, еще успешнее бить врага, помог бы приблизить победу.
– Трудно мне, Владимир Васильевич. Опыта нет, знаний не хватает.
– А кому, скажи, сейчас легко? Дегтяреву? Симонову? Или, может, Судаеву, который в блокадном Ленинграде, полуголодный, работал над доводкой своего пистолета-пулемета, а потом испытывал оружие непосредственно на передовой? Опыт, дорогой друг, дело наживное. А знания, если не лентяй, сам приобретешь. Так что успокойся, и давай начнем анализировать твои промахи.
Мы зашагали по аллее дальше.
– Значит, в выводах комиссии сказано, что образец не принят на вооружение из-за того, что не имел значительных преимуществ перед существующими?
– Так точно.
– Но это общее заключение. А тебе надо копнуть глубже. И прямо самому себе сказать: образец не отвечает основным требованиям, предъявляемым к такому типу оружия, как ручной пулемет.
– Как так – не отвечает? – недоуменно спросил я. – При разработке проекта и создании образца были учтены все конкурсные условия.
– Так то условия,
– Так я и старался подойти к проекту нешаблонно. – Я начал торопливо перечислять то, на мой взгляд, новое, что ввел в свой образец при проектировании и доводке.
– Оригинальность в конструировании не должна заслонять основные требования, предъявляемые к тому или иному типу оружия. Ну, вот скажи мне, магазин емкостью в пятнадцать патронов – это разве питание для ручного пулемета? Автоматику ты сделал неплохую, да вот действие ее, к сожалению, недостаточно надежное, и это смазало все твои оригинальные подходы при ее проектировании. А кучность боя твоего пулемета? Если еще прибавить к этому и то, что некоторые детали твоего образца недостаточно живучи, то получается картина, скажем так, не из радостных.
Мы еще долго ходили по аллеям полигонного городка, анализируя вслух итоги моей работы над ручным пулеметом. Этот разговор дал мне очень многое. Главное – учил не бояться признавать свои ошибки, быть предельно самокритичным в оценке результатов своего труда, чего мне тогда явно не хватало.
– Принято решение направить тебя опять в Среднюю Азию. – Глухов достал из кармана гимнастерки сложенный вдвое листок бумаги. – Вот тебе командировочное предписание. Сначала заедешь в Алма-Ату, в республиканский военкомат и в Московский авиационный институт, а потом – в Ташкент и на базу, где работал над доводкой ручного пулемета. Детали поездки мы сейчас обговорим.
А дело было вот в чем.
Еще в мае 1943 года на смену пулемету «Максим», созданному в 1910 году, был принят на вооружение армии новый пулемет под наименованием «7,62-мм станковый пулемет системы Горюнова образца 1943 года (СГ-43)».
Фронтовики сразу оценили достоинства пулемета СГ-43: уменьшенный вес, маневренность, надежность. Но вскоре при боевом применении пулемета выявились некоторые недостатки и потребовалась его доработка.
К сожалению, создатель СГ-43 Петр Максимович Горюнов скончался в конце 1943 года и совершенствовался пулемет уже другими конструкторами. Для этого Главным артиллерийским управлением был объявлен конкурс на доработку пулемета СГ-43. К этому конкурсу по решению ГАУ меня и подключил начальник отдела изобретательства В. В. Глухов. Это и было моим «командировочным заданием».
В пулемете Горюнова не был решен вопрос стрельбы холостыми патронами, и требовалось обеспечить такую возможность. Это была не легкая задача, но она была мной решена. Другие мои доработки к пулемету не были приняты, но они послужили следующей ступенью в познании тонкостей оружейной техники.
Участие в доработке пулемета СГ-43, несомненно, добавило мне, начинающему конструктору, опыта и некоторой уверенности в своих силах. И принесло первый маленький успех.
Комиссия приняла предложенное и сделанное мною приспособление для СГ-43, которое решило вопрос ведения огня холостыми патронами. Это приспособление состояло в комплекте к СГ-43 до момента снятия пулемета с вооружения.