Трафальгар стрелка Шарпа. Добыча стрелка Шарпа
Шрифт:
– Майор Далтон, – выступил шотландец вперед. – А это мой сослуживец, мистер Шарп.
Далтон хотел отдать капитану свой палаш, но Монморан покачал головой:
– Даете слово подчиняться моим приказам, майор?
– Даю, – отвечал Далтон.
– Тогда можете оставить оружие при себе. – Галантный Монморан широко улыбнулся, а трое французских матросов не спускали Далтона с прицела мушкетов.
Шотландец отступил назад.
– Держитесь меня, Шарп, – прошептал он.
Заметив леди Грейс, капитан отвесил низкий церемонный поклон.
– Прошу прощения, мэм, что пришлось вас побеспокоить. – Ее светлость не ответила, но ее муж с живостью обратился к Монморану
– Капитан! – воскликнул Шарп. Монморан обернулся. – Мне нужен Кромвель! – Шарп кинулся к шканцам.
Кромвель напрягся, но французский матрос преградил Шарпу дорогу.
– В каюту, мсье, – настойчиво повторил Монморан.
– Кромвель! – Шарп попытался оттолкнуть француза, но в грудь ему уперся еще один штык.
На шканцах появились Полман, Матильда и слуга-швейцарец, который снял скромный серый сюртук и повесил на пояс шпагу, как полагается джентльмену. Бывший слуга приветствовал капитана «Ревенана» на хорошем французском, и Монморан отвесил ему низкий поклон. Больше Шарп ничего не увидел, потому что французские матросы оттеснили пассажиров вниз. Шарп неохотно последовал за Далтоном. Каюта майора оказалась в два раза больше Шарповой каморки, а стенами служили не куски полотна, а деревянные переборки. Каюта была меблирована кроватью, бюро, сундуком и креслом. Далтон жестом пригласил Шарпа присесть на кровать, повесил палаш на дверь, затем откупорил бутылку.
– Французский бренди, – грустно заметил шотландец, – отметить победу французов. – Он налил два стакана. – Вам тут будет удобнее, чем в трюме, Шарп.
– Вы очень добры, сэр.
– Да и сказать по правде, – продолжил майор, – я рад скоротать время в компании. Боюсь, несколько часов нам придется поскучать.
– Скорее всего.
– Они даже не стали запирать нас! – Шотландец протянул Шарпу стакан, затем посмотрел в иллюминатор. – А лодки все прибывают. Что за рожи! Не знаю, что думаете по этому поводу вы, Шарп, но мне показалось, Кромвель не слишком стремился улизнуть от французов. Разумеется, я не матрос, но Тафнелл уверяет, что капитан мог поднять дополнительные паруса. Кажется, он упоминал небоскребы и лисели.
– Пекьюлиа и не пытался, сэр, – угрюмо вздохнул Шарп.
Он уже не сомневался, что свидание с «Ревенаном» вышло не случайным, что Кромвель оставил конвой намеренно и французский линкор дожидался «Каллиопу» посреди океана. Слабые потуги Кромвеля спасти корабль должны были замаскировать то, что «Каллиопу» давно уже продали французам со всеми потрохами.
– Сложно судить, мы ведь не моряки, – пожал плечами шотландец и нахмурился, услыхав шаги над головой. Французы орудовали в каюте Полмана. Что-то тяжелое со скрежетом тащили по полу. – Грабят корабль, – вздохнул майор. – Бог знает когда они освободят нас, а я так надеялся вернуться домой к осени!
– Должно быть, в Эдинбурге в эту пору холодно, – заметил Шарп.
Далтон улыбнулся:
– Я уже успел забыть, что такое холод. А вы откуда родом, Шарп?
Шарп пожал плечами:
– Я жил в Лондоне и Йоркшире, сэр, но у меня никогда не было настоящего дома. Армия стала мне домом.
– Не такой уж плохой дом, Шарп. Можно сказать, вам повезло.
От бренди у Шарпа закружилась голова, и он отказался от второго стакана. Зловещий молчаливый корабль качался на волнах. Шарп протиснулся в иллюминатор и увидел, что французы переправляют
В узком коридоре послышались шаги, затем раздался стук.
– Войдите! – крикнул майор, решив, что это кто-то из пассажиров, но за дверью оказался капитан Луи Монморан.
Высокий француз пригнулся под низкой притолокой. За ним следовал еще один верзила в военном мундире. Каюта словно уменьшилась в размерах.
– Вы старший английский офицер на борту? – спросил капитан у Далтона.
– Шотландский, с вашего позволения, – поправил майор.
– Pardonnez-moi. – Казалось, ответ шотландца позабавил Монморана. – Позвольте представить вам лейтенанта Берси. – Капитан жестом показал на громадного детину, который маячил в дверях. – Лейтенант отведет корабль на Маврикий.
На испещренном оспинами и шрамами грубом лице Берси трудно было что-нибудь прочесть. Правую щеку француза украшал пороховой ожог, сальные патлы свисали на воротник, а мундир был заляпан чем-то весьма напоминавшим пятна засохшей крови. Ладони лейтенанта были черны от просмоленных снастей, а на перевязи по бокам болтались абордажная сабля и длинноствольный пистолет. Монморан что-то сказал Берси по-французски, затем обратился к Далтону:
– Я предупредил его, майор, что по всем вопросам, связанным с пассажирами, лейтенант должен советоваться с вами.
– Merci, capitaine, – поблагодарил Далтон и взглянул на Берси. – Parlez-vous anglais?
Несколько мгновений Берси тупо смотрел на шотландца.
– Non, – буркнул он наконец.
– Но я надеюсь, вы говорите по-французски? – спросил Монморан Далтона.
– Вполне сносно, – подтвердил майор.
– Вот и прекрасно. Если не будете перечить лейтенанту Берси, мсье, никому из пассажиров не причинят вреда. Вы можете находиться где угодно, кроме палубы. У каждого люка я поставлю вооруженного матроса, которому велено стрелять, если его приказа ослушаются. – Монморан улыбнулся. – До Маврикия три-четыре дня плавания. Возможно, больше, если ветер не улучшится. В заключение, мсье, позвольте мне еще раз выразить сожаление за причиненные неудобства. C’est la guerre [2] .
2
Что вы хотите, война (фр.).
Когда Монморан и Берси ушли, Далтон покачал головой:
– Плохи наши дела, Шарп.
Шум наверху прекратился, и Шарп поднял глаза к потолку:
– Не провести ли нам рекогносцировку, сэр?
– Надеюсь, вы не на палубу собрались? Боже милостивый, Шарп, они ведь могут пристрелить нас. Какое варварство!
Шарп не ответил. Он вышел в коридор и поднялся по узким ступеням, ведущим в кормовую рубку. Далтон следовал за ним. Дверь в обеденную залу была распахнута, и посреди пустой комнаты Шарп обнаружил безутешного лейтенанта Тафнелла. Кресла, занавески из вощеного ситца и люстра исчезли. Тяжелый стол был прибит к полу, – очевидно, в спешке французы просто не захотели с ним возиться.