Трафальгар стрелка Шарпа
Шрифт:
Лорд Уильям настоял, чтобы на ржавый крюк в потолке повесили два фонаря. На колени его светлость положил пистолет, сверху пристроил книгу, которую вытащил из кармана.
– «Одиссея», – сказал лорд Уильям. – Думал, что во время плавания найду время для чтения, но часы пролетели незаметно, верно?
– Верно, – вяло отвечала леди Грейс. Грохот вражеских орудий заглушался толщей воды.
– Должен заметить, с годами мой греческий не стал хуже. Некоторые слова я забыл, но юный Брейсуэйт помог мне. Секретарем он был никудышным, но греческий знал превосходно.
– Терпеть его не могла, – заметила леди Грейс.
– А мне казалось,
Леди Грейс прислушивалась к грохоту орудий. Когда первый снаряд поразил «Пуссель», заставив судно задрожать, она поежилась. Лорд Уильям чуть приподнял бровь, но глаз от страницы не оторвал. Вода сочилась в трещину между деревянными стропилами рядом с леди Грейс. На миг ей захотелось прижать палец к размокшей старой пакле. Шарп рассказывал, как в приюте детей заставляли раздирать циновки, сплетенные из просмоленной пеньки. Волокна шли затем на заделку корабельных швов. От этой работы ногти Шарпа почернели, хотя он уверял, что виной тому кремневые замки мушкетов. Леди Грейс подумала о руках любимого и закрыла глаза. Что за наваждение на нее нашло? Даже сейчас она могла думать только о Шарпе. Корабль снова тряхнуло, и внезапно леди Грейс ощутила, как давят стены этого тесного укрытия, расположенного у самого днища судна.
– Я читаю о Пенелопе, – произнес лорд Уильям, не обращая внимания на удары, что ежеминутно сотрясали корпус судна. – Выдающаяся женщина, не так ли?
– Вы правы. – Леди Грейс открыла глаза.
– Квинтэссенция, э-э… я сказал бы, верности. Согласны?
Леди Грейс подняла глаза на мужа. Он сидел, прислонившись спиной к противоположной стене, и, казалось, испытывал немалое удовольствие от разговора.
– Пенелопа считается образцом супружеской верности, – осторожно ответила она.
– Вы когда-нибудь задумывались, дорогая, зачем я взял вас в Индию? – спросил лорд Уильям и захлопнул книгу, заложив страницу каким-то листом бумаги, вероятно письмом.
– Смею надеяться, потому, что в Индии я могла оказаться полезной вам, – отвечала леди Грейс.
– Так и есть, – согласился лорд Уильям. – Должен признать, наши гости никогда не имели повода пожаловаться на плохое обхождение, да и дом вы вели превосходно.
Грейс промолчала. Руль скрипел на крюке. Вражеская канонада то затихала, то вновь звучала мощным крещендо.
– Впрочем, хороший слуга справился бы с этим не хуже вас, если не лучше, – продолжил лорд Уильям. – Нет, дорогая моя, вынужден признаться, что взял вас в Индию не поэтому. Откровенно говоря, я боялся, что вы не станете хранить мне верность, подобно Пенелопе.
Леди Грейс отвела глаза от ручейка, сочившегося по стене.
– Вы оскорбляете меня, – холодно промолвила она. Лорд Уильям сделал вид, что не расслышал.
– Пенелопа хранила верность мужу все годы его странствий. Способны ли на это нынешние жены? – Казалось, его светлость всерьез задумался. – Как вы считаете, дорогая?
– Будь я женой Одиссея, – парировала леди Грейс, – я наверняка знала бы ответ.
Лорд Уильям рассмеялся.
– А вам бы это понравилось, дорогая? Выйти замуж за воина? Одиссея считают великим воином. Впрочем, мне всегда казалось, что на деле он был всего лишь ловким мошенником.
– Его называют героем, – возразила Грейс.
– Каковым, без сомнения, должен быть любой муж для верной жены, – тихо промолвил лорд Уильям и посмотрел в потолок.
Один за другим два ядра сотрясли корпус «Пуссели» . Волна ударила в корму – лорду Уильяму пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Сверху послышался топот ног – первых раненых несли на стол корабельного хирурга. Еще один удар, на сей раз совсем близко. Леди Грейс вскрикнула. Стало слышно, как вода фонтаном забила из пробоины ниже ватерлинии, но корабельный плотник не зевал. Деревянная пробка плотно запечатала щель. Леди Грейс гадала, как глубоко под ватерлинией они находятся. Футов пять? Капитан Чейз утверждал, что ядра не могут достичь укрытия, так как вода замедляет их продвижение. Однако если судить по звукам, раздающимся со всех сторон, «Пуссели» приходилось несладко. Скрипели основания мачт, журчала вода, чмокали помпы, стонала древесина, руль со скрипом ворочался в металлических уключинах, гремела неприятельская артиллерия, корпус корабля сотрясался от ударов. Леди Грейс, напуганная чудовищной какофонией, прижала руку ко рту, а другую положила на живот, где носила ребенка Шарпа.
– Здесь вам нечего бояться, – успокоил жену лорд Уильям. – Капитан уверил меня, что под ватерлинией еще никого не убивали. Ах да, я и забыл про беднягу Брейсуэйта. – Лорд Уильям сложил руки в молитвенном жесте. – Он был убит под ватерлинией, – насмешливо протянул его светлость.
– Он упал с лестницы, – сказала леди Грейс.
– Неужели? – Лорд Уильям явно наслаждался разговором. Громовые удары сотрясали корабль. Его светлость удобнее устроился на старой парусине. – Признаться, как раз в этом-то я сомневаюсь.
– Тогда что с ним случилось?
– Справедливый вопрос, дорогая моя. – Лорд Уильям сделал вид, что размышляет. – Если предположить, что кто-то на корабле недолюбливал беднягу Брейсуэйта… скажем, вы. Вы только что заявили, что терпеть его не могли.
– Верно, – вздохнула леди Грейс.
– Я не собираюсь обвинять вас в его убийстве, – улыбнулся лорд Уильям. – Однако у него могли быть и другие враги, которым хотелось, чтобы убийство выглядело несчастным случаем. Скажем, ваш Одиссей, пожелай он разделаться с юным Брейсуэйтом, наверняка без труда осуществил бы свое намерение.
– Брейсуэйт упал с лестницы, – упрямо повторила леди Грейс.
– Да-да, разумеется. – Лорд Уильям нахмурился. – Признаюсь, я и сам недолюбливал Брейсуэйта. Бестактный выскочка. Ему с трудом удавалось скрывать зависть к знатным и богатым. Мне пришлось нанять его, но я всегда был о нем весьма невысокого мнения. Впрочем, это не помешало Брейсуэйту довериться мне.
Леди Грейс подняла глаза на мужа. Лампы отбрасывали по углам зловещие тени. Прямо над ними в палубу вонзилось ядро, и корабельные переборки застонали, но на сей раз леди Грейс даже не вздрогнула. Ногтем она поскребла паклю в щели, пытаясь воооразить, каково приходится бедному сироте в холодном приюте.
– Сказать по правде, – счел нужным уточнить лорд Уильям, – он пошел на это не слишком охотно. Я не имею привычки поощрять подчиненных к излишней откровенности. Но нельзя не признать, что Брейсуэйту хватило ума подстраховаться на случай своей преждевременной кончины. Возможно, он обладал даром пророчества?
– Кто знает, – напряженно ответила леди Грейс.
– Мне почти жаль его. Вообразите, жить в постоянном страхе!
– Впечатлительные натуры плохо переносят долгие морские путешествия.