Трагедии моря
Шрифт:
В настоящее время Канада и Гренландия запретили всякую охоту на гренландских китов в своих территориальных водах. С тех пор как в пятидесятых годах в Охотском море были вновь обнаружены стада зимующих китов, Советский Союз взял их под свою полную защиту. Но Соединенные Штаты почему-то считают возможным потворствовать продолжающемуся разбою в водах Аляски.
Энвайронменталисты [92] весьма встревожены вредным воздействием, которое, по всей видимости, оказывает на уцелевших гренландских китов разработка месторождений нефти и газа в арктических водах. В ближайшие годы намечается усиленное движение гигантских танкеров через многие районы летних пастбищ гренландских китов. Более сотни скважин уже дают нефть. Вполне
92
Специалисты по вопросам изучения окружающей среды. — Прим. перев.
По иронии судьбы, уцелевшие гренландские киты снова оказались в трагическом положении. Потому что, хотя современный человек и отказался от преднамеренного уничтожения китов, его промышленная деятельность косвенным образом угрожает окончательно подорвать непрочную основу существования этих животных. Но что еще печальнее — китов продолжают убивать коренные жители, которые теперь сами переняли отношение «цивилизованного» человека к животному миру и… больше не нуждаются в гренландских китах… для поддержания собственной жизни.
Глава 14
Киты-полосатики
К концу XVIII века большинство китов «лучшего сорта» на северо-восточном побережье Америки было уже истреблено. Тем не менее в то время в этих водах все еще встречались в изобилии киты «худшего сорта», каковыми их считали китобои потому, что за такими обычно быстрыми и ловкими животными было трудно угнаться, трудно или невозможно подобрать убитых, ибо они тонули, или потому, что они были беднее жиром, чем гладкие киты.
Китами «худшего сорта» считали даже самых крупных из когда-либо существовавших на нашей планете животных — синих китов, отдельные особи которых достигали более тридцати метров длины и свыше ста тонн веса. И сегодня, вероятно, еще можно встретить несколько уцелевших двадцатисемиметровых китов. Но таких уцелевших великанов — раз-два и обчелся.
Наделенное почти невообразимой величиной, это создание отличалось и продолжает отличаться своим кротким нравом. Его пищу составляют небольшие, похожие на креветку рачки (криль), которых он процеживает сквозь цедильный аппарат из 300–400 пластин китового уса, расположенных в его огромной пасти. Полосатик обладает идеально обтекаемой формой тела и почти невероятной физической силой, что позволяет этакой громадине передвигаться в воде со скоростью восьми-девяти узлов, а при необходимости доводить ее до двадцати.
Синий кит — наиболее выдающийся представитель семейства полосатиков. Члены этого семейства удивительно похожи друг на друга, и лишь надавно ученые пришли к согласию о том, как разделить его на отдельные виды, Они включают синего кита, сельдяного полосатика (он же — финвал), достигающего почти двадцатисемиметровой длины, за которым следуют два почти идентичных вида — сейвал и полосатик Брайда длиной до двадцати метров — и, наконец, сравнительно малый (остромордый) полосатик — «кит Минке» длиной около двенадцати метров{102}.
Полосатики — наиболее поздние, то есть наиболее высоко развитые из всех усатых китов. По объему головной мозг полосатика не намного уступает человеческому, хотя, конечно, он пользуется им совсем для других целей. Полосатики, до того как мы обрекли их на гибель, были также самыми многочисленными из больших китов.
Некоторые виды полосатиков трудно отличить друг от друга неопытным глазом, разве что по размерам (а у всех видов их верхние пределы отчасти перекрываются) и окраске. К примеру, кит Минке получил свое настоящее название после того, как один норвежский китобой по фамилии Мейнке по ошибке принял находившуюся поблизости стаю одного из таких мелких китов за отдаленную стаю синих китов. Ошибка, незаслуженно обессмертившая имя незадачливого китобоя.
Своим поведением и образом жизни все виды полосатиков, по существу, мало чем отличаются друг от друга, разве что синий кит ограничивает свой рацион крилем, в то время как другие виды могут при случае также питаться мелкой рыбой, например, мойвой, песчанкой и сельдью. Все полосатики — долгожители, некоторые доживают до восьмидесяти и более лет. Они быстрые и ловкие пловцы, причем сейвалы способны развивать под водой скорость, близкую к 25 узлам. По существу, все полосатики (за исключением полосатика Брайда) — бродяги открытого моря, зимующие в водах от умеренного пояса до тропического и мигрирующие весной в более холодные и даже в арктические воды. Благодаря своей сверхприспособленности к жизни в океане, они не особенно нуждаются в защищенных местах для размножения и в большинстве своем рожают детенышей в открытом море. Тем не менее многие из них подплывают весной и летом к берегу, чтобы воспользоваться обилием пищи на шельфовых и прибрежных банках. В свои лучшие времена полосатики собирались в большие, а значит, и более заметные стада. Еще в 1880-х годах нередко можно было видеть скопления финвалов, насчитывавшие более 1000 особей. Некий
капитан Милне, командир одного из параходов компании «Кунард», проплывая сквозь одно такое стадо в Северной Атлантике, сравнивал его по величине с «полграфством, заполненным паровозами, изо всех сил пыхтящими клубами пара, как будто от этого зависела сама их жизнь!»
Как водится, во многих сплоченных семьях не обошлось и без урода. Таким в семействе полосатиков оказался горбатый кит{103}, отличающийся от остальных видов не только внешностью, но и поведением. Одно из самых «игривых» животных, горбач, видимо, благодаря своей склонности к акробатике претерпел кардинальные изменения физического строения. Он известен также своим виртуозным умением «сочинять» и исполнять характерные для него одного замысловатые и повторяющиеся «мелодии».
В отличие от изящных обтекаемых форм его собратьев-полосатиков утолщенное тело горбача кажется спереди укороченным. Достигая 60 тонн веса и восемнадцати метров длины, он выделяется двумя крупными и очень гибкими плавниками, которые служат ему для сохранения равновесия и помогают при движении. Этими же плавниками самец и самка во время ухаживания восторженно обнимают и ласкают друг друга.
Горбач выделяется из других полосатиков и тем, что часто меняет направление и скорость своего движения под водой. Неторопливо плавая в обычной обстановке со скоростью пяти-шести узлов, он в случае нужды может довести ее до десяти-двенадцати. Первые китобои скорее принимали его за гладкого кита, чем за горбача из-за его округлой формы тела, невысокой скорости передвижения, стадного образа жизни, добродушия и пристрастия к прибрежным водам. К тому же, в отличие от других своих родственников, убитый горбач оставался на плаву.
Первыми, кому в голову пришла мысль о промысле горбачей, по-видимому, были китобои Новой Англии из Нью-Бедфорда. Еще в 1740 году они выходили на небольших шхунах в воды Ньюфаундленда в погоню за черными гладкими, серыми и гренландскими китами, а также кашалотами. Но гладкие и серые киты попадались все реже и реже, гренландские киты вообще не часто посещали эти воды в летнее время, а кашалоты в подходящем числе встречались лишь в открытом море. Промысловики Новой Англии должны были испытывать недовольство, если не раздражение, от того, что, находясь в окружении бесчисленного множества полосатиков, они не могли поживиться ими. Мы, вероятно, никогда не узнаем, какой корыстолюбивый шкипер первым догадался о том, что из китов «худшего сорта» по крайней мере один мог бы составить исключение. Как бы там ни было, но примерно к 1750 году все китобойные флотилии уже гонялись за горбачами, если не подвертывалось ничего лучшего.