Трагедии

Шекспир Уильям

МарцеллПоступим так, прошу; и знаю я, где утромВсего удобнее его найти нам будет.

Уходят.

Сцена 2

Парадная комната в замке.

Трубы. Входят король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт, Вольтиманд, Корнелий, придворные и служащие.

КорольХоть в памяти еще свежа смерть дорогогоНам брата Гамлета, хоть подобаетНам в сердце скорбь терпеть и целым королевствомЯвлять единый лик, печалью омраченный,Но ум настолько чувство превозмог,Что с мудрою о нем печалью вспоминая,Мы думаем и о себе. И вот, донынеСестру, теперь же королеву нашу,Владычицу страны, как вдовьего удела, —Мы словно с радостью, подавленной

в душе,С улыбкою в одном глазу, в другом с слезами,С стенаньем свадебным, с весельем погребальным,Уравновесив горе и восторг, —В супруги взяли. Мы не шли наперекорМудрейшим между вас, и этот шаг ониОдобрили. За все благодарим. ТеперьО том, что вам известно: юный ФортинбрасПомыслил, малую нам придавая цену,Что смерть покойного нам дорогого братаНаш край в разлад повергла и упадок.Возмнивши о своем над нами превосходстве,Посланьями он нас тревожит непрестанноИ требует уступки тех земель,Что у отца его отважный брат нашПо договору взял. О нем довольно.Теперь о нас самих и о собранье этом.Вот дело в чем: мы дяде ФортинбрасаНорвежцу пишем; – он, прикованный к одру,Больной, о замысле племянника едва лиИ слышал; – пусть он впредь его затеи сдержит,Затем, что войск и запись, и набор,И заготовка всех припасов происходитСредь подданных его. И вот мы посылаемТебя, Корнелий наш, с тобою, Вольтиманд.Норвежцу-старику письмо доставьте наше.Мы вам даруем личных полномочийВ переговорах с ним не более, чем в этихПространных значится статьях. Прощайте.В поспешности явите вашу ревность. Корнелий и ВольтимандМы в этом, как во всем, докажем нашу ревность.КорольНе сомневаемся нимало; добрый путь.

Вольтиманд и Корнелнй уходят

Теперь, Лаэрт, что нового нам скажешь?Есть просьба у тебя; о чем она, Лаэрт?Коль с дельной к королю ты речью обратишься,Слова не пропадут. О чем бы ни просил ты,Не все ль я дам тебе и без прошенья?Не больше сердце сродно головеНе более рука помочь устам готова,Чем датский трон наш твоему отцу.Чего же, Лаэрт, ты хочешь? ЛаэртПозволеньяВо Францию вернуться, государь.Оттуда в Данию я прибыл добровольноК коронованию по долгу службы.Теперь исполнен долг, и снова, признаюсь,Стремятся к Франции и мысли, и желаньяСклоняясь пред решеньем вашим.КорольОтец согласен твой? Что говорит Полоний?ПолонийОн долгой, государь, настойчивою просьбойМое согласье вырвал наконец,И на мольбы его я сдался поневоле.Прошу вас разрешить ему отъезд. КорольТак в добрый час, Лаэрт; используй времяВ угоду лучшим качествам своим!А что же Гамлет мой, племянник мой и сын?Гамлет(в сторону)Побольше, чем сродни, поменьше, чем родной.КорольВсе тучи над тобой еще висят?ГамлетНет, слишком, государь, я солнцем озарен. КоролеваМой добрый Гамлет, сбрось цвета ночные этиИ оком дружеским взгляни на короля.Не вечно же тебе, склонивши вежды, в прахеОтыскивать отца. Ты знаешь, общийУдел наш: умереть должно все, что живет,И все от мира в вечность перейдет.ГамлетДа, общий то удел наш, мать.КоролеваА если так,С чего ж он кажется особенным тебе? ГамлетНе кажется, а есть; не знаю никакихЯ «кажется». О, мать, ни темный плащ один,Иль строгость черного, как водится, наряда,Иль тяжкие груди стесненной вздохи,Нет, ни очей обильные потоки,Ни выражение поникшего лица,Ни всякий признак, вид или подобие скорбиНе выскажут ее; вот это в самом делеЛишь «кажется» и может быть притворно.Что в сердце у меня, того б не показалиПрикрасы лишь одни и лишь наряд печали. КорольКак хорошо и как похвально Гамлет,Что горестью ты платишь долг отцу;Но знать ты должен: твой отец отца утратил,Утраченный утратил своего,И пережившего долг сына обязуетПоплакать несколько. Но непрестанный плачУпрямой скорби есть безбожное упорство,Плач мужа недостойный; он являетВосставшую противу неба волю,Строптивый дух, расслабленное сердце,Неразвитой и неразумный смысл.Что быть должно, что общий наш удел,Что самое обычное явленье,Зачем с ребячески-мятежным противленьемТак к сердцу принимать? Стыдись. То грех пред небом,Грех перед почившим, грех перед природой,Противный разуму, который смерть отцовПризнал и все твердит со дня, как умер первыйИз смертных до умершего сегодня:«Так быть должно». Стряхни, тебя мы просим,Напрасную печаль и в нас признай отца.Уведать должен мир, что ты ближайшийК престолу нашему; что полноту любвиНе меньше той, какую уделяетРодному сыну лучший из отцов,К тебе питаю я. А что до твоегоЖеланья в Виттенберг вернуться на ученье,То знай, оно противно нашей воле.Тебя мы просим: здесь остаться согласисьНа утешение и радость нашим взорам,Как первый из вельмож, племянник наш и сын. КоролеваПусть просьбы матери не будут тщетны, Гамлет!Останься здесь, прошу; не езди в Виттенберг!ГамлетТебе по мере сил я должен быть послушен.КорольЧто за прекрасный, ласковый ответ;Будь с нами в Дании. – Идем, Гертруда; ГамлетСогласием свободным и приветнымМне сердце радует. И каждый раз сегодня,Как будет пить король за здравие его,Пусть облакам о том грохочут пушки;От пира короля пусть небо загремит,И гром земли да повторится в нем. Идемте.

Трубы. Все, кроме Гамлета, уходят.

ГамлетО, если б эта плоть из твердой, слишком твердой,Растаяв, растопясь, росою стала!О, если б заповедью нам самоубийстваПревечный бог не запретил! О, боже, боже!Как пошлы, мелочны, противны и бесплодныМне мира этого все кажутся дела!Фу, гадость, фу! Он – что от сорных травНевыполотый сад; все грубое и злоеИм завладело. До чего дошло!Два месяца, как умер он! Да нет и двух!Столь доблестный король! Он схож был с этим,Как схож Гиперион с сатиром. Мать моюОн так любил, что не давал amp;лицо ейПахнуть и ветру. Небо и земля!И помнить должен я? Она к нему ласкалась,Как будто ласками питаясь, вожделеньеВсе больше в ней росло. И вот, спустя лишь месяц, —Прочь, эта мысль! – Изменчивость, твоеНазванье женщина! – Лишь месяц! Не сносилаИ башмаков она, в которых шла за гробом,Как Ниобея, вся в слезах. И что ж, она,Да, и она – О, боже! Неразумный зверьГрустил бы долее – пошла за дядю, братаОтца, но на отца похожего не больше,Чем я на Геркулеса. Через месяц! ГоречьСлез столь неправедных ей не успелаИ докрасна разъесть заплаканных очей,Уж замужем она. О, гнусный пыл! ДобратьсяС таким проворством до постели блудной!Нет в этом доброго и впредь не будет…Но, сердце, разорвись: уста должны молчать!

Входят Гораций, Mapцелл и Бернард.

ГорацийПривет вам, принц!ГамлетЯ рад тебя здоровым видеть;Гораций, – если я не ошибаюсь?ГорацийОн самый, принц, и ваш слуга всегдашний.ГамлетМой друг, а не слуга; с тобою обменяюсьЯ этим именем. Что привело, Гораций,Из Виттенберга к нам тебя? – Марцелл?