Трагедия 1941 года
Шрифт:
Как это и так понятно, итогового резюме Сталина Антонов сам слышать не мог. Просто как ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки он в данном случае отдал дань многолетней «традиции» — хоть как-то, но «лягнуть» Сталина. Между тем, «лягать»-то не за что. Все действия Сталина лишь тогда становятся полностью понятными, когда в прокрустово ложе исторической объективности уложены все данные разведки и дипломатии. Так вот, если это сделать, а сделать это очень легко, то увидим следующее. Доклад состоялся 17 июня. А накануне от советского посла в Германии Деканозова, а также из других резидентур поступило интересное сообщение. Оказалось, что ещё 15 июня 1941 г. германский МИД дал указание послам Третьего рейха в Риме, Токио и Будапеште довести до сведения соответствующих правительств, что Германия намерена «самое позднее в начале июля внести полную ясность в германо-советские отношения и при этом предъявить определенные требования». Это была дезинформационная акция Риббентропа, но в тот момент Москве об этом еще не было известно.
На глазах у Сталина произошло столкновение
Подчёркиваю, что, стремясь любой ценой оттянуть время вооруженного столкновения с Германией, Сталин вовсе не от якобы вводивших его в заблуждение пацифистских амбиций воспринял информацию разведки как дезинформацию, если, конечно, оно действительно было так. Ведь информация разведки требовала реакции руководства страны и реакции непростой — она должна была бы выразиться в определенных «телодвижениях» войсками на границе. А это уж могло дать шанс Берлину обвинить СССР в агрессивных намерениях, а соответственно оправдать свое нападение необходимостью превентивной защиты рейха (что Гитлер и произнес в своей речи 22 июня). А оно надо было Сталину?! Сталину надо было спутать все карты Берлину, что он и попытался сделать18 июня, предложив Берлину срочно принять с визитом Молотова, на что немедленно был получен категорический отказ. И ведь, обратите на это внимание, тем самым Сталин намеренно проверял поступившую из Германии информацию о возможных переговорах по урегулированию межгосударственных отношений. Проще говоря, не поверил и информации посла, но тут же предпринял свою проверку. Но получил категорический отказ. Только после этого Сталин окончательно удостоверился, что Берлин ведет подлую дезинформационную игру. Конечно, это вовсе не означает, что он раньше этого не понимал. Понимал, и даже очень хорошо понимал. Но пока сохранялась хотя бы иллюзорная видимость какого-то шанса избежать или, по меньшей мере, хотя бы еще раз оттянуть время вооруженного столкновения, Сталин действовал именно в этом направлении. Вправе ли мы обвинять его за это?! Да нет у нас такого права! И быть не может! Потому как руководитель государства всеми силами и средствами пытался избежать или хотя бы оттянуть время столкновения! За что же его ругать или обвинять?! У нас тем более нет ни малейшего права на это, если еще учтем то обстоятельство, что уже 18 июня он окончательно избавился от всех иллюзорных надежд. Потому что, во-первых, 18 июня последовал мгновенный и категорический отказ Берлина принять Молотова со срочным визитом. Это был первый финальный звонок. Во-вторых, к 18 же июня разведка погранвойск подтвердила, что выдвижение ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции все-таки началось. Это был второй финальный звонок. И вот тут-го Сталин совместно с Берия сделал практически до сих пор неизвестный уникальнейших шаг, который буквально в корне, как знаменитый Архимедов рычаг, не только переворачивает все вдолбленные в массовое сознание лживые стереотипы, но и полросту вдребезги их разносит. Описание это потрясающего, действительно уникальнейшего действия Сталина и Берия приведу со ссылкой на книгу глубоко уважаемого талантливого коллеги Сергея Тарасовича Кремлёва «Берия. Лучший менеджер XX века» (М., 2008, с. 318–319): «Есть такая книга — „Я — истребитель“, написанная генерал-майором авиации Героем Советского Союза Георгием Нефедовичем Захаровым. Перед войной он командовал 43-й истребительной авиадивизией Западного Особого военного округа. Пребывая тогда в звании полковника, Захаров уже имел опыт боев в Испании (6 самолётов лично сбитых и 4 в группе) и в Китае (3 лично сбитых). Цитата из его книги будет обширной, но сократить в ней что-либо нельзя — здесь важна каждая фраза.
„…Где-то в середине последней предвоенной недели — это было либо семнадцатого, либо восемнадцатого июня сорок первого года — я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север — до Белостока. Я вылетел на У-2 вместе со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и вовсе не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые — судя по всему, штабные — автомобили. Где-то в глубине огромной территории зарождалось движение, которое здесь, у самой нашей границы, притормаживалось, упираясь в неё… и готовое вот-вот перехлестнуть через нее. Количество войск, зафиксированное нами на глазок, вприглядку, не оставляло мне никаких иных вариантов для размышлений кроме единственного: близится война. Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт, и вывод, который я для себя сделал, можно сформулировать в четырех словах: со дня на день.
Мы
Из пограничного „секрета“ донесение Захарова немедленно уходило на заставу, оттуда в штаб погранотряда, оттуда — в штаб погранокруга, а тот уже телеграфировал в Главное управление погранвойск НКВД…» (конец цитаты из книги С. Кремлёва).
А теперь не сочтите за обременительный труд глубоко вдуматься в суть того, что же на самом деле сделали Сталин и Берия. Ведь перед вами блистательное описание молниеносно осуществленной воздушной разведки по всей линии границы Западного Особого военного округа! И не просто воздушной разведки, а осуществлявшейся в режиме реального времени. Потому как каждые 30–50 км Захаров сажал самолет и писал срочное донесение, а заранее знавшие о прибытии такого самолета пограничники, молча принимали и отправляли по назначению донесение Захарова. Более того. В режиме реального времени, но в течении одного светового дня была собрана интегральная разведывательная информация о военных приготовлениях вермахта к нападению на СССР на самом опасном с точки зрения советского руководства направлении — Белорусском! В масштабе всей границы Западного Особого военного округа!
Остаётся только добавить, что с 0.45 до 1.50 17 (так указано в «Журнале посещений кабинета Сталина», на самом же деле уже 18-го) июня 1941 г. у Сталина на приеме был командующий ВВС РККА Жигарев, который и получил указание немедленно организовать такую воздушную разведку. Ну а Берия немедленно организовал своих орлов — пограничников.
Вот так Сталин отнесся к доложенной ему 17 июня разведывательной информации. Потребовал перепроверить все данные нетрадиционным способом, но в режиме реального времени и только интегральным образом. Причём на самом опасном и самом важном направлении — на Белорусском, в масштабе всей линии границы Западного Особого военного округа.
В результате предпринятых действий полностью и однозначно была перепроверена вся разведывательная информация о грядущем нападении и у Сталина сложилась совершенно ясная, не допускавшая двойных толкований картина происходящего. И именно поэтому-то, не дожидаясь третьего звонка, в тот же день, 18 июня 1941 г. Сталин дал указание направить всем командующим западных военных округов директиву о приведении вверенных им войск в полную боевую готовность!
Ну и что же у нас в итоге?! А вот что. Даже если Сталин и заявил вслух, что докладывавшаяся ему 17 июня 1941 г. информация разведки якобы дезинформация, во что поверить невозможно — ведь столько очевидцев этот якобы факт в своих мемуарах не упоминают, а архивисты не привели якобы имевшую место «матерную резолюцию», — то реальное объяснение такой его реакции есть. Выше оно было приведено. Проще говоря, Сталин использовал любые возможности, чтобы с абсолютной точностью удостовериться в неминуемости войны в самое ближайшее время. Ведь от обоснованности его действий зависело будущее державы, И когда он получил 100 %-ную обоснованность, последовала директива о приведении войск западных округов в полную боевую готовность. Так за что же нам обвинять Сталина?!
P.S. К слову сказать, Сталин запомнил упомянутый выше фортель Риббентропа и 22 июня 1941 г. вернул нацистам должок, уже в самом начале агрессии предотвратив тем самым нападение Японии на СССР, на чем столь рьяно настаивал Берлин. Но об этом мы поговорим ниже.
В действительности же, единственное, что произошло во время доклада той информации Сталину, выразилось в следующем — он всего лишь потребовал особо тщательно перепроверить всю информацию и доложить ему со всеми подробностями о самом агенте, что и было сделано, в том числе и описанным выше образом. Кстати говоря, аналогичное указание поступило и руководству военной разведки, благодаря чему современные исследователи имеют уникальный шанс ознакомиться с кратким содержанием практически всех сообщений военной разведки о грядущей агрессии.
Сейчас едва ли возможно установить, кому конкретно взбрело в голову и кто конкретно спустя 54 года после того события, под грядущее 50-летие Великой Победы, «нарисовал» гнусную подделку в виде матерной резолюции Сталина на этой докладной записке. Похоже, что это была работа подлого «хромого беса» и Геббельса канувшего в Лету ЦК КПСС А. Н. Яковлева. Одно только ясно точно — синие карандаши, которыми пользовался Сталин, а подделка была «нарисована» именно ими (автор это видел собственными глазами на выставке на Поклонной горе) — сохранились! Это действительно абсолютно точно! (Сохранился и резиновый штамп с факсимильной подписью Сталина. В 2003 г. его показывали на одной из выставок в Москве.) Как, впрочем, столь же абсолютно точно и то, что умельцы по подделкам в России не перевелись! К глубокому сожалению… Особенно, если учесть, что наиболее квалифицированные из них в свое время были сосредоточены в почившем в бозе ЦК КПСС. Автор обращался к экспертам-криминалистам с одним вопросом: если на старую бумагу нанести какую-либо надпись старыми, соответствующими возрасту бумаги карандашами, то возможно ли в таком случае точно установить, когда была сделана надпись? Ответ был категорически неутешительный — НЕТ!