Трагедия абвера. Немецкая военная разведка во Второй мировой войне. 1935–1945
Шрифт:
Во внутренней тюрьме находились лишь наиболее важные или ожидавшие срочных допросов заключенные. Основная масса содержалась на Лертерштрассе, 3 в двух крылах здания, принадлежавшего тайной государственной полиции.
Во время воздушных налетов заключенные должны были оставаться в своих камерах. В тюрьме гестапо на Лертерштрассе правил эсэсовец Гут. Большинством он описывается как порядочный человек. Арестованным разрешалось каждый четверг получать передачи. Им можно было даже передавать алкоголь и табак. Тюремный рацион состоял из 350 граммов хлеба и Morgensuppe на завтрак, в полдень – опять суп, и вечером – чай, немного масла, мармелада
Канариса сначала доставили в Фюрстенберг. Здесь в огромном комплексе находилась школа уголовной полиции, в которой проходили обучение сотрудники среднего звена. Так как после 20 июля тюремных помещений в распоряжении РСХА стало не хватать, то в этом комплексе было подготовлено соответствующее здание. Здесь содержались лица, вина которых еще не была окончательно установлена или которых не могли тотчас же допросить.
Здесь Канарис пробыл несколько недель. После того как Остер сделал одно признание, Канарис был переведен в тюрьму на Принц-Альбрехт-штрассе.
О Канарисе знали лишь то, что о нем показывали другие. Хотя в Потсдаме была обнаружена часть дневника Канариса, но она начиналась только с 1 января 1943 года. В записях не было ничего, что могло бы представлять для адмирала опасность.
Вплоть до 20 июля Догнаньи благодаря умелой защите и умной тактике на допросах сумел оттянуть момент появления перед имперским военным судом. Точно так же на это рассчитывали Бонхёфер и в особенности Мольтке, поскольку об истинной цели их поездки в Швецию не знал ни один человек. Так как о Мольтке, кроме предостережения, которое он передал друзьям, ничего не было известно, его следовало отпустить. Гиммлер согласился на это с условием, что Мольтке сделает письменное заявление о добровольном желании пойти на фронт. Граф написал это заявление буквально за несколько дней до 20 июля 1944 года. 20 июля ситуация изменилась в одно мгновение.
Арестованные, еще не находившиеся в руках тайной государственной полиции, были тотчас забраны ею из военных тюрем. Один комиссар получил задание забрать Догнаньи из потсдамского инфекционного лазарета и перевести в концлагерь Заксенхаузен. Парализованного после дифтерита Догнаньи положили в больничный барак. К нему приставили заключенного, который должен был ему помогать, потому что Догнаньи уже не мог ходить. На деле же Догнаньи удалось всех провести. Он мог ходить, и при этом вполне бодро. Но для того чтобы избежать допросов, этот человек хрупкого сложения проявил неслыханное самообладание, изображая из себя парализованного больного и даже впадая в прострацию на допросах. Поскольку у него была связь с внешним миром, ему было известно о продвижении союзников в Германии. Речь шла всего лишь о нескольких месяцах. И тогда все было бы позади и ему удалось бы спастись.
Однажды некий комиссар забрал адмирала Канариса из Фюрстенберга и на машине отвез на Принц-Альбрехт-штрассе. Здесь его поместили в одиночную камеру. Не кто иной, как сам шеф управления Мюллер, желал заняться этим чрезвычайно важным делом. Он сам принялся допрашивать арестованного. Четыре утомительных часа мучился он с Канарисом, у которого на любой вопрос был наготове свой контрвопрос. Он ничего не знал об изменнической деятельности внутри вермахта. Любезно улыбаясь, он давал ничего не говорящие ответы, был оскорбительно вежлив, и Мюллер вскоре понял, что ему противостоит тот, кто ему не по силам. Через четыре
– Задание мне чрезвычайно неприятно. Канарис не однажды приглашал меня в гости, а теперь я попал в дурацкое положение.
Но это ему не помогло. Канариса закрепили за ним.
Что тогда, в августе, имелось против Канариса?
Переправка евреев получала дополнительно разрешение Гиммлера. Поездка Бонхёфера – Мольтке выполнялась по заданию абвера. Но в дневниках, начинавшихся с 1 января 1943 года, вырисовывалась явная попытка Канариса завуалировать связку Догнаньи – Бонхёфер – доктор Йозеф Мюллер.
На основании одного показания Остера был арестован генерал Пфульштейн, которого обвинили в недонесении высказываний Остера. За то, что Пфульштейну удалось уцелеть, он должен благодарить Хуппенкотена. Его отправили в крепость Кюстрин.
Канарису устроили очную ставку, он все сваливал на Догнаньи и Остера. Он даже отрицал, что Остер был начальником его штаба.
Случайно адмирал Канарис в душевой столкнулся со Штрюнком, одним соучастником заговора. «Все валите на Остера и Догнаньи», – прошептал он ему. Штрюнк был в ужасе от такой подлости. Он донес об этом наглом требовании своему следователю. Штрюнк был просто ошеломлен и назвал поведение Канариса бесстыдным. Как Канарис мог все переложить на своего друга Остера, Штрюнк не мог постичь.
Полковник Хансен ссылался на важные дневники Канариса. Но у гестапо была только их часть; не было дневников с 1939-го по 1941 год.
На допросе Канарис показал, что доверил дневник подполковнику Шрадеру.
Но это показание навредило Канарису, Остеру, Догнаньи, Бонхёферу и другим.
Канарис упомянул имя Шрадера, поскольку был твердо убежден, что дневники уже давно уничтожены.
Тайна сейфа
По Берлинерштрассе большой автомобиль катит на юг. Комиссар уголовной полиции Зондереггер сидит рядом с водителем Керстенханом, который указал на документы в Цоссене.
Чудесный осенний день 1944 года. Цель поездки – Цоссен, где Зондереггер должен присутствовать при вскрытии сейфа, содержимое которого обещает разъяснить многие до сих пор непонятные факты и взаимосвязи. Западные союзники уже стоят на границах рейха и сожгли Ахен. Из своей штаб-квартиры «Вольфшанце» Гитлер может слышать канонаду русских пушек.
И внутри Германии бурлит, это внезапно стало ясным после покушения 20 июля.
Обнаруженные записи и признания раскрыли причины покушения и способы его проведения.
Но над тем, чем занимались заговорщики с 1937-го по 1942 год, все еще висит непроницаемая завеса. Почти точно известно, что заговор сложился только к 1942 году. Будет ли эта завеса когда-нибудь приоткрыта?
Когда после 20 июля полковник Хансен был арестован, он указал на адмирала Канариса, шефа германской военной разведки и контрразведки, как на центр всей паутины заговора. Взяли Канариса. Тот отрицал любой факт, любое показание. Он только признал, что передал на хранение часть своего дневника подполковнику Шрадеру, который раньше служил в абвере. Этот офицер позднее должен был написать историю абвера. Сразу стали искать этого подполковника, еще ни в чем его не подозревая. Зондереггер направился к нему и предложил встретиться в штабквартире в Цоссене. Шрадер застрелился.