Трагедия армянского народа. История посла Моргентау

Моргентау Генри

Россия, Франция, Великобритания и Америка оказывают армянам плохую услугу, всячески выказывая им симпатию и поощряя. Я знаю, что значит такое поощрение для людей, склонных к революциям. Когда наше «Единение и прогресс» вступила в конфликт с Абдул-Хамидом, именно внешний мир оказал нам моральную поддержку. Вы здорово помогли нам, и вам мы в значительной степени обязаны своим успехом. Точно так же внешний мир сегодня помогает армянам и их революционной программе. Я уверен, что, если бы эти страны не поддерживали армян, те давно отказались бы от попыток противодействия существующему правительству и стали бы законопослушными гражданами. Сейчас мы полностью контролируем ситуацию в стране и можем легко уничтожить любых бунтовщиков.

– Предположим, – сказал я, – то, что вы говорите, правда. Почему бы тогда не наказать только виновных? Зачем жертвовать целым народом из-за предполагаемого преступления отдельных личностей?

– Ваша точка зрения хороша для мирных времен, – ответил Энвер. – Тогда мы можем ограничиваться словами, чтобы успокоить армян и греков, но во время войны мы не могли заниматься расследованиями и переговорами. Мы должны действовать быстро и решительно. Я также думаю, что армяне совершают серьезную ошибку, полагаясь на русских. Русские предпочтут видеть их мертвыми, а не живыми. Армяне представляют для русских такую же опасность, как для нас. Если они сформируют в Турции независимое правительство, армяне в России попытаются сделать то же самое. Кроме того, армяне также повинны в массовых убийствах. В районе Вана спастись удалось только тридцати тысячам турок, остальные были убиты армянами и курдами. Я пытался защитить не участвующих в боевых действиях людей на Кавказе, но обнаружил, что ситуация уже вышла из-под контроля. В Константинополе около семидесяти тысяч армян, и им, за исключением дашнаков и заговорщиков, никто не будет досаждать. В любом случае, полагаю, вы можете быть спокойным: массовых убийств армян больше не будет.

Я не принял всерьез последнее заявление Энвера. Как раз в то время, когда он дал такое обещание, массовые убийства и депортации уже несколько месяцев шли повсеместно во всех армянских провинциях.

Когда информация достигла Соединенных Штатов, вопрос помощи стал еще более острым. В конце июля до меня дошли сведения, что 5 тысяч армян из Зейтуна и Султание вообще не получают продовольствия. Я заговорил о них с Энвером, и он твердо пообещал, что люди получат пищу. К предложению о поездке туда американских представителей, призванных позаботиться о ссыльных, он отнесся без всякой благосклонности.

– Такие действия американцев станут поддержкой, поощрением армян, и те снова начнут причинять нам неприятности, – сказал он. – В Турции живет двадцать восемь миллионов турок и один миллион армян. Мы не хотим, чтобы этот миллион нарушал покой остальной, значительно большей части населения. Хуже всего то, что армяне являются сепаратистами. Они хотят иметь собственное государство и потому позволили русским обмануть себя. Положившись на мнимую дружбу России, они помогли русским в войне. Мы считаем, что они должны вести себя как турки. Вы должны помнить, что, когда начали революцию в Турции, нас было всего две сотни. Имея столь немногочисленных сторонников, мы смогли обмануть султана и общество, считавших, что мы стократ больше и сильнее. Только благодаря отваге и дерзости мы создали конституцию. Собственный революционный опыт заставляет нас опасаться армян. Если две сотни турок смогли сбросить правительство, тогда несколько сотен блестящих, образованных армян тем более сумеют это сделать. Поэтому мы и разработали план рассеивания их таким образом, чтобы они не могли собраться вместе и причинить нам зло. Как я вам уже говорил, я предупредил армянского патриарха, что, если армяне спровоцируют конфликт, пока мы заняты войной, турки нанесут ответный удар, и он будет беспощадным.

Энвер всегда отвергал предложения о помощи армянам со стороны американских миссионеров и других друзей этого гонимого народа.

– Все они, – твердил он, – проявляют к ним слишком большую симпатию.

Я предложил, чтобы несколько американцев отправились в Тарсус и Чок-Марсеван.

– Если они поедут туда, то, боюсь, спровоцируют беспорядки, которые могут окончиться весьма печально. Так что для самих же армян лучше, чтобы американцы и тем более миссионеры держались от них подальше.

– Но вы же ведете свою страну к экономической катастрофе, – сказал я в другой раз, пытаясь донести до него то же, что в свое время говорил Талаату.

Он ответил почти такими же словами, что продемонстрировало единство правящей элиты в этом вопросе.

– Сейчас экономические соображения для нас не важны. Важно только одно – победить. Мы думаем только об этом. Если мы победим, все будет в порядке, если нет, все в любом случае будет не так, как хотелось бы. Мы находимся в отчаянной ситуации, это я не боюсь признать, и сражаемся так, как сражаются отчаявшиеся люди. Мы не позволим армянам напасть на нас с тыла.

Вопрос помощи голодающим армянам постоянно обострялся, но Энвер продолжал настаивать, чтобы американцы держались подальше от армянских провинций.

– Как мы можем обеспечить хлеб для армян, – заявил он, – если нам самим его не хватает? Я знаю, что им плохо и что, вероятнее всего, наступающей зимой они вообще не увидят хлеба. Но мы с огромным трудом достаем муку и одежду даже здесь, в Константинополе.

Я сказал, что располагаю деньгами, а американские миссионеры стремятся поехать к беженцам и использовать деньги для закупки самого необходимого.

– Мы не хотим, чтобы американцы кормили армян, – безапелляционно объявил Энвер. – Так для них будет только хуже. Как я уже вам говорил, они верят, что имеют друзей по всему миру, поэтому и позволяют себе выступать против правительства, тем самым навлекая на себя несчастья. Если американцы начнут распределять среди армян продовольствие и одежду, те начнут думать, что имеют влиятельных друзей в Соединенных Штатах. Это подтолкнет их к очередному взрыву неповиновения, и нам придется снова их наказывать. Если вы передадите ваши деньги туркам, мы позаботимся о том, чтобы армяне получили хлеб.

Энвер давал подобные рекомендации, сохраняя совершенно бесстрастное выражение лица, причем не единожды. В тот самый момент, когда Энвер предлагал такой механизм помощи армянам, турецкие полицейские и официальные лица не просто грабили армян, отбирая у них последние пожитки и деньги. Они раздевали женщин и кололи штыками их обнаженные дела, гнали по выжженной солнцем пустыне. А военный министр спокойно предлагал, чтобы мы отдали американские деньги туркам, которые позаботятся об армянах! Как бы то ни было, мне следовало быть тактичным.

– Если вы или другие члены правительства возьмете распределение под свою личную ответственность, – сказал я, – конечно, мы с радостью доверим вам эти деньги. Но естественно, никто не ждет, что мы отдадим деньги людям, которые убивают армян и насилуют их женщин.

Но Энвер снова вернулся к своему первоначальному утверждению.

– Они не должны знать, – настаивал он, – что у них есть друзья в Соединенных Штатах. Это их погубит. Лучше уж пусть они голодают! Причем, заявляя это, я действительно думаю о благе армян. Как только они поймут, что у них нет друзей в других странах, они успокоятся, признают, что Турция – их родина, и станут законопослушными гражданами. Ваша страна не помогает им, проявляя симпатию. Вы только навлекаете на них еще большие несчастья.