Трагедия армянского народа. История посла Моргентау
Шрифт:
Поэтому, когда давали сигнал к отправлению караванов, почти всегда они состояли исключительно из женщин, детей и стариков. Всякий, кто захотел бы спасти их от ожидавшей участи, был бы убит на месте. Когда караван отправлялся в путь, глава города нередко иронически желал им «приятного путешествия». Иногда до отправления каравана женщинам предлагали принять магометанскую веру. Но даже в тех случаях, когда некоторые соглашались на это, их земные мучения не заканчивались. Вновь обращенную принуждали отдать своих детей в так называемый «мусульманский приют» и в доказательство искренности своего перехода в другую веру согласиться с тем, чтобы они обучались там. От нее требовалось также, чтобы она вышла замуж за мусульманина. Если никто из магометан не предлагал ей замужества, то ее отправляли в изгнание, независимо от принятия ею ислама… Караваны этих несчастных двинулись из тысяч армянских городов и селений, запрудив все дороги, ведущие на юг; по мере продвижения они оставляли за собой огромное облако пыли и брошенные остатки вещей: стулья, одеяла, постельное белье, домашнюю утварь и другие мешающие им вещи, как бы отмечавшие их путь. Когда караваны только начали движение, люди еще походили на человеческие существа, но через несколько часов дорожная пыль покрывала их лица и одежду, грязь облепляла их ноги, и медленно двигающаяся толпа людей, зачастую согнутых от усталости или сошедших с ума от жестокости их «защитников», напоминала разновидность каких-то новых и странных животных. В течение всех шести месяцев – с апреля до октября 1915 года, – наиболее удобных для передвижения, все дороги Малой Азии фактически были заполнены этими ужасными толпами изгнанных. Их можно было видеть в долинах, в горах, шагающими неведомо куда, понимающими только, что любая дорога ведет их к смерти. В ужасных обстоятельствах, о чем подробно было рассказано выше, армянское население покидало селение за селением, город за городом. Насколько нам удалось установить, за шесть месяцев в это ужасное путешествие в Сирийскую пустыню отправилось около 1,2 миллиона человек.
«Молитесь за нас, – говорили они, покидая свои очаги, в которых жили их предки еще около 2500 лет тому назад. – В этом мире мы больше не увидимся, но встретимся когда– нибудь. Молитесь за нас!»
Не успели армяне покинуть свои родные селения, как начались новые мучения. Дороги, по которым им пришлось идти, были немного шире тропинки для осла, и то, что несколько часов назад было подобием стройной процессии, превращалось в беспорядочную толпу людей. Женщины были отделены от своих детей, а мужья – от жен. Старики вскоре потеряли связь со своими семьями и, быстро устав, натрудили ноги. Турки – кучера воловьих повозок путем вымогательства заполучили последние деньги своих нанимателей, неожиданно высаживали их и, сбрасывая пожитки на дорогу, возвращались в свои селения за другими жертвами. Таким образом, за короткое время фактически все – и молодые, и старики – были вынуждены идти пешком. Жандармы, которых правительство приставило якобы для защиты высланных, через несколько часов становились их мучителями. Они шли за своими жертвами с обнаженными штыками, подгоняя ими любого, кто проявлял намерение замедлить шаг, а тех, кто пытался отдохнуть или падал от усталости на дороге, с безграничной жестокостью принуждали догонять двигающуюся толпу. Они кололи штыком даже беременных женщин; если некоторые из них, как это часто случалось, рожали на дороге, их заставляли немедленно вставать и двигаться дальше…
Жестокость полицейских возрастала, видимо, потому, что путешествие затягивалось, казалось, они возмущались тем, что часть их жертв еще остается в живых.
Часто полицейские убивали штыком любого, кто падал на дороге. Армяне умирали сотнями от голода и жажды. Даже когда они подходили к рекам, жандармы не разрешали им пить, чтобы помучить их. Горячие солнечные лучи пустыни обжигали их полуобнаженные тела, а их босые ноги так болели от горячего песка пустыни, что тысячи людей падали и умирали на месте или были убиваемы там, где падали. Таким образом, через несколько дней то, что было процессией нормальных человеческих существ, превратилось в бредущие толпы покрытых пылью скелетов, жадно ищущих пищу, съедающих любые отбросы, которые попадались им по пути, сошедших с ума от тех ужасов, которыми был полон каждый час их существования, страдающих всеми болезнями, какими сопровождаются подобные трудности и лишения, но все еще подгоняемых плетками, прикладами и штыками своих мучителей.
По мере своего продвижения они оставляли позади себя другой караван – караван мертвых и непохороненных трупов стариков и женщин, умерших в последней стадии тифа, дизентерии и холеры, маленьких детей, лежащих на спине и исторгающих свой последний жалкий вопль о пище и воде. Некоторые женщины протягивали своих детей незнакомым людям, умоляя взять их и спасти от мучителей, и, получив отказ, бросали их в колодцы или оставляли в кустарниках, чтобы иметь таким образом возможность, по крайней мере, спокойно умереть. Девушки продавались в рабство, зачастую примерно за 8 центов… Цепь лагерей, переполненных больными и умирающими людьми, лежащими вперемешку с незахороненными или наполовину захороненными трупами, – вот чем был отмечен путь движущихся толп. За ними постоянно следовали летящие в воздухе стаи стервятников и одичавшие собаки, которые вместе со стервятниками накидывались на трупы умерших. Наиболее страшные сцены происходили у рек, особенно у Евфрата. Иногда при переправе полицейские сталкивали женщин в воду, расстреливая всех, кто, плывя к берегу, пытался спастись. Часто женщины спасали свою честь, с детьми на руках бросаясь в реку. Я приведу место из отчета консула: «В последнюю неделю июня из Эрзерума были отправлены в изгнание последовательно несколько партий, и большинство этих людей было убито по дороге; их либо расстреляли, либо утопили. Мадам Заруи, пожилая богатая дама, сброшенная в Евфрат, спаслась, уцепившись за подводный камень. Ей удалось добраться до берега, вернуться в Эрзерум и спрятаться там в доме своих друзей-турок. Она рассказывала князю Аргутинскому, представителю Всероссийского союза городов в Эрзеруме, что не может вспоминать без содрогания, как сотни детей были заколоты штыками турок и брошены в воды Евфрата и как мужчины и женщины, раздетые догола и связанные вместе по сотням, были расстреляны и сброшены в реку. Она рассказала, что в одном месте около Ерзнка, там, где Евфрат делает поворот, тысячи трупов образовали некое подобие плотины, так что река отклонилась от своего русла примерно на сто метров».
Абсурдными являются заверения турецкого правительства о том, что оно якобы серьезно намеревалось переселить армян на новые места; характер обращения с конвоируемыми ясно показывает, что истинной целью Энвера и Талаата было уничтожение армян. Сколько людей из переселяемых на юг достигло пункта своего назначения в таких возмутительных условиях? Пример одного каравана показывает, как продуманно этот план депортации был преобразован в план уничтожения. Сообщения о подробностях, о которых идет речь, были получены мной непосредственно от американского консула в Алеппо, и эти документы находятся теперь в Государственном департаменте в Вашингтоне. 1 июня из Харберда вышла конвоируемая партия из 3 тысяч армян, главным образом женщин, девушек и детей. Следуя своей обычной практике, правительство направило с ними эскорт из 70 жандармов под командой турецкого бея.
Практика уже показала, что эти полицейские вели себя отнюдь не как защитники высланных, а скорее как их мучители и палачи. Не успел караван тронуться в путь, как бей собрал у высланных 400 лир якобы для того, чтобы надежнее оберегать их до прихода в Малатию; отняв у них единственное, что могло обеспечить им пищу в дороге, он сбежал, оставив их на произвол полицейских.
На всем пути до Расул-Айна, который стал первой остановкой на багдадской линии, жизнь этих несчастных высланных была сплошным ужасом. Впереди каравана ехали полицейские, предупреждавшие полудикие горные племена о том, что приближаются несколько тысяч армянских женщин и девушек. Девушек начали похищать… На караван нападали горцы, которые насиловали, убивали женщин, причем к этой дикой оргии присоединились сами полицейские. Несколько мужчин из каравана один за другим были убиты…
Наконец, пресытившись за тридцать дней грабежами, побоями, насилием и убийствами своих жертв, полицейские совсем покинули их. Через два дня на эту партию напали курды и согнали вместе всех оставшихся в живых мужчин, которых оказалось около 150 человек в возрасте от 15 до 90 лет; их сразу же увели в сторону и перебили всех до одного. Но в тот же самый день к партии, шедшей из Харберда, присоединилась другая партия из Себастии, увеличив тем самым численность каравана до 18 тысяч человек…
В течение следующих пяти дней они не видели ни кусочка хлеба и ни капли воды. «Сотни людей умерли по дороге, – говорится в отчете, – их языки стали похожими на кусочек древесного угля, и, когда через пять дней они подошли к источнику, естественно, вся партия кинулась к нему. Но здесь полицейские, преградив им путь, не дали возможности выпить хотя бы каплю воды. Они намеревались продавать воду по цене от одной до трех лир за чашку, а иногда, получив деньги, отказывались давать воду. В другом месте, где были колодцы, женщины бросались прямо в колодцы, так как не было веревки или ведра, чтобы зачерпнуть воду. Они тонули в колодцах, и, хотя их трупы оставались там, люди все же пили воду из этих колодцев… Когда эти люди, совершенно нагие, шли мимо одного арабского селения, арабы, сжалившись над ними, дали им обрывки старой одежды, чтобы они могли прикрыть свою наготу. Некоторые из высланных, у которых еще были деньги, покупали себе кое-какую одежду, но все же многие голыми прошли весь путь до города Алеппо. Бедные женщины, стыдясь своей наготы, едва могли идти: все они шли согнувшись вдвое».
На семнадцатый день эти бедные создания достигли Алеппо. Из объединенного каравана в 18 тысяч человек пункта своего назначения достигли только 150 женщин и детей. Некоторые наиболее привлекательные из оставшихся в живых стали пленницами курдов и турок, все же остальные погибли.
Я рассказал отнюдь не самые ужасные подробности, так как полное описание этих оргий садистов, жертвами которых явились армяне мужчины и женщины, никак не может быть опубликовано в каком-либо американском издании. Этот несчастный, обреченный народ ежедневно испытывал на себе все преступления, какие только может изобрести извращенный инстинкт человеческого ума, и все утонченные пытки и мучения, какие только может себе представить самое богатое воображение. Я уверен, что во всей истории человечества нет такого числа ужасающих фактов. Великие избиения и гонения, наблюдавшиеся в прошлом, кажутся почти ничтожными по сравнению со страданиями армянского народа в 1915 году. Резня альбигойцев в начале XIII века всегда считалась одним из самых печальных событий в истории. Во время этой вспышки фанатизма было убито около 60 тысяч человек. В Варфоломеевскую ночь лишилось жизни около 30 тысяч человеческих созданий. Во время «Сицилийской вечерни», которая всегда фигурирует как одна из наиболее жестоких вспышек насилия, было уничтожено 8 тысяч человек. Целые тома написаны об испанской инквизиции времен Торквемады, и все же за восемнадцать лет его пребывания у власти было казнено немногим более 8 тысяч еретиков. Возможно, что депортация армян более всего напоминает лишь одно событие – это изгнание евреев из Испании Фердинандом и Изабеллой. Согласно Прескотту, из своих домов были изгнаны и рассеяны по всей Африке и Европе 160 тысяч человек. Однако все эти гонения кажутся незначительными в сравнении со страданиями армян, среди которых было уничтожено по меньшей мере 600 тысяч, а возможно, и 1 миллион человек.
Если внести некоторые изменения в изложенное здесь об армянах, мы получили бы истории греков и сирийцев. В действительности греки были первыми жертвами националистической идеи. Я уже описывал, как за несколько месяцев до начала европейской войны османское правительство начало переселять турецкоподданных греков с побережья Малой Азии… В течение трех или четырех месяцев более 100 тысяч греков были выселены из мест, где они жили столетиями, и переселены на побережье Средиземного моря, а оттуда на греческие острова и во внутренние области страны… Возможно, вследствие того, что цивилизованный мир не протестовал против этих переселений, турки впоследствии решили применить тот же метод, но в еще больших масштабах, не только к грекам, но и к армянам, сирийцам, несторианцам и к представителям других подвластных им народов. Действительно, Бедри-бей, префект полиции Константинополя, сам рассказывал одному из моих секретарей, что они решили применить подобный метод ко всем другим народам империи…
Глава 25
Талаат объясняет, почему он депортирует армян
Это было незадолго до того, как история об армянских зверствах во всех своих ужасающих деталях достигла американского посольства. В январе и феврале начали поступать отдельные обрывочные сообщения, но в первое время считалось, что все это является продолжением беспорядков, в течение многих лет будораживших армянские провинции. Когда появились сообщения из Урумии, и Энвер, и Талаат отмахнулись от них, назвав преувеличениями. Когда же мы впервые услышали о беспорядках в Ване, они заявили, что речь идет о восстании толпы и очень скоро ситуация окажется под контролем. Теперь я понимаю, что в те первые месяцы турецкое правительство было преисполнено решимости как можно дольше держать эти факты в тайне от внешнего мира. Они хотели, чтобы Европа и Америка услышали об уничтожении армянского народа, уже когда все будет кончено. А поскольку турки в первую очередь старались держать в неведении именно Соединенные Штаты, то, обсуждая проблемы со мной и моим персоналом, они прибегали к самым беззастенчивым уклонениям и увиливаниям.