Трагедия царя Бориса
Шрифт:
Колычев, сидящий в углу, вдруг захихикал и, давясь от смеха, бросил:
– Ты, Иван Петрович, так советуешь, будто вся Боярская дума желает помочь в зачатии наследника. Только вы уже все староваты для этого дела.
Шуйский, махнув рукой, с раздражением ответил:
– Опять ты, боярин, со своими неуместными шуточками! Тут серьезное государственное дело решается, а он шутить изволит. Некогда нам, бояре, шутковать. Если мы с вами ничего не предпримем против Годуновых, то всех нас Бориска выпроводит с царского двора. Так что выбирайте, шутковать нам или все-таки попытаться отлучить Годуновых от государева престола. Вы посмотрите, как он умело всех неугодных ему дворян и бояр убирает со своего пути. Сейчас он управитель всех государевых дел, а дальше что?! И сдается мне, если мы его не остановим, он постепенно сядет на престол вместо Федора, уберет его с места, для этого много путей.
– Какие же такие пути? – поинтересовался Мстиславский.
– Да очень простые. Подсыплет в питье или еду яду – и престол свободен, а наследников нет. Вот он и заберется на царское место.
– Ну ты, Иван Петрович, хватил… Во-первых, он из бедного обнищавшего дворянства, выбился наверх благодаря опричнине. Во-вторых, чтобы стать царем, надо, прежде всего, быть из рода Рюриковичей. Поэтому никто ему не позволит сесть на государево место. Никто на это не даст согласия, ни мы, ни народ, а если это произойдет, то начнется великая смута. Сейчас очень удобный момент отлучить Годуновых от царя.
Мстиславский, все еще сомневаясь за успех поручаемого дела, тут же возразил:
– Не знаю, бояре, как и поступить. Боюсь я за удачу дела. Если об этом узнает Борис Годунов, то все, что мы задумали, обернет против нас.
Шуйский после этих слов встал со своего места и с раздражением воскликнул:
– Тогда зачем мы тут собрались? Давайте, будем дело делать или пойдем по своим домам, пусть Бориска нас по одному уничтожает!
– Ладно, Иван Петрович, садись. Я сделаю, как вы хотите, передам ему челобитную, а там будь что будет.
– Тогда так и порешим. Ты, Иван Федорович, завтра же с самого утра вручишь челобитную царю. А теперь, бояре, пора нам по домам, уже поздно. Утро вечера мудренее.
В эту ночь Мстиславский почти не сомкнул глаз. Он ворочался с боку на бок, обливался потом в своей постели. В конце концов, встал, стал ходить из угла в угол по своей опочивальне. Уже к утру сон все-таки сморил боярина, только после того, как он прилег на широкую лавку, застланную волчьей шкурой. Ему стало на какое-то время легче, он заснул тревожным сном.
Снился боярину довольно странный сон. Он с челобитной от дворян со страхом вошел в Приемную палату к царю. Но там было темно, Мстиславский стал озираться по сторонам, ища трон царя, но его нигде не было.
Но вот он услышал голос, очень похожий на Годунова:
– Иди сюда, Иван Федорович.
Мстиславский пошел вглубь Приемной палаты и увидел на троне Бориса Годунова. Его глаза зловеще горели. Борис протянул свои длинные руки и, ухватив его за горло, прорычал:
– Ну что, знатный боярин?! Вот я и на престоле! – и сжал его горло.
Мстиславский в страхе закричал:
– Не убивай меня, Борис Федорович! – и открыл глаза. На его плече сладко спал его любимый рыжий кот и, мурлыча свою кошачью песню, от удовольствия выпускал когти.
Мстиславский сбросил кота со своего плеча, воскликнул в сердцах:
– Тьфу ты, чертяка! И приснится же такое?!
Кот обиженно посмотрел на своего хозяина и на всякий случай убрался под лавку.
Уже забрезжил рассвет. Надо было собираться на прием к царю.
Но как только Иван Федорович вспомнил, что ему идти с челобитной к государю, у него даже в животе похолодело.
Годунов, как обычно, утром пораньше пришел в царскую Приемную палату. В этот раз для того, чтобы рассказать государю о готовившейся боярами челобитной о разводе царя с его сестрой. Дверь в царский кабинет была плотно закрыта, но через нее были слышны возбужденные голоса Федора и Мстиславского.
Борис в сердцах от досады воскликнул:
– Тьфу ты! Уже опередили бояре! Вот только к добру это или к худу?
Управитель прислонил ухо к двери, пытаясь расслышать, что происходит за дверью.
Царь кричал:
– Да как это вам в голову пришло, чтобы я свою любимую жену отправил в монастырь, а женился вновь на твоей дочери?!
Мстиславский даже не оправдывался, молчал.
– Ты же, Иван Федорович, не только глава Боярской думы, на помощь которой я рассчитывал в управлении государством Российским, но и мой родственник!
Боярин, заикаясь, попытался ответить:
– Я же, Федор Иванович, не от себя написал челобитную, это писали бояре.
– Почему ты взялся нести мне эту грамоту? Почему они сами не пришли ко мне? Что это за заговор?
– Но ведь и вправду, Боярская дума озабочена тем, что трон останется без наследника, если что…
– Что, если что?.. – переспросил Федор.
– Да мало ли что бывает, ты же ведь слаб здоровьем.
– Или прирежете, или отравите меня!
– Да ты что, государь! У нас и мыслей таких не было!
– Знаю я вас, многие именитые бояре спят и видят себя на троне!
Федор встал, сложил кукиш и крикнул:
– Вот вам, а не трон! Пошел вон!
Мстиславский попытался оправдаться, но царь затопал ногами, стукнул боярина посохом по спине, закричал:
Вон отсюда! Чтобы глаза мои тебя не видели!..
Боярин в страхе помчался к выходу, а государь крикнул ему вслед:
– Моя жена Ирина народит столько наследников, что вам у трона не останется места!.. – и бросил вдогонку просителю челобитную.
Иван Федорович, весь красный, с белыми пятнами на лице, пулей вылетел из Приемной палаты, чуть не сшиб Годунова, который еле-еле успел отскочить в сторону.
Управитель ехидно усмехнулся и, обращаясь к Мстиславскому, спросил:
– Куда это вы, Иван Федорович, так торопитесь?