Трагедия в трех актах
Шрифт:
Думаю, в день моего приема с шерри сэр Чарлз поднялся очень рано, поехал в Йоркшир и, переодевшись в лохмотья, передал мальчику телеграмму с просьбой отправить ее. Затем вернулся в Лондон вовремя, чтобы успеть сыграть роль, которую я отвел ему в моей маленькой драме. Но до того он сделал еще кое-что – отправил по почте коробку шоколадных конфет женщине, которую никогда не видел и о которой ничего не знал…
Вам известно, что произошло в тот вечер. Видя, как обеспокоен сэр Чарлз, я понял, что мисс Уиллс что-то подозревает. Когда он играл «сцену смерти», я наблюдал за ее лицом, увидел на нем изумленное
Но если мисс Уиллс подозревала сэра Чарлза, значит, ей грозила серьезная опасность. Человек, убивший дважды, не поколеблется убить в третий раз. Я сделал серьезное предупреждение, а позже в тот же вечер позвонил по телефону мисс Уиллс, и по моему совету она следующим утром внезапно уехала из дома. С тех пор она живет в этом отеле. То, что я поступил разумно, доказывал тот факт, что на следующий вечер, вернувшись из Джиллинга, сэр Чарлз отправился в Тутинг. Но он опоздал – птичка улетела.
Тем временем, с его точки зрения, план сработал отлично. Миссис де Рашбриджер якобы собиралась сообщить нам нечто важное и была убита, прежде чем успела это сделать. Как драматично! Как похоже на детективные романы, пьесы и фильмы! Снова картон, мишура и размалеванный задник.
Но я, Эркюль Пуаро, не был обманут! Мистер Саттерсвейт сказал мне, что миссис де Рашбриджер убили с целью не дать ей сообщить нам то, что она знала. На это я ответил: «Или то, чего она не знала». Думаю, он был озадачен, хотя мог догадаться, в чем дело. Миссис де Рашбриджер убили потому, что она не могла сообщить нам абсолютно ничего, так как не была связана с преступлением. Для сэра Чарлза она в качестве ложного следа годилась только мертвой. И поэтому безобидная женщина была убита…
Но, несмотря на кажущийся триумф, сэр Чарлз допустил колоссальную, поистине детскую ошибку! Телеграмма была адресована мне, Эркюлю Пуаро, в отель «Риц». Но миссис де Рашбриджер никогда не слышала о моем участии в этом деле! Никто в тех краях об этом не знал!
Eh bien, я достиг стадии, когда мне стала известна личность убийцы. Но мотив первого преступления оставался для меня непонятным.
Я задумался и еще сильнее утвердился во мнении, что смерть сэра Бартоломью Стрейнджа была главной и первоначальной целью преступника. Но какая у сэра Чарлза Картрайта могла быть причина для убийства своего друга? Мог ли я вообразить какой-то мотив? Мне казалось, что да.
Послышался глубокий вздох. Сэр Чарлз медленно поднялся, подошел к камину и остановился там, глядя на Пуаро. Его поза, как сказал бы мистер Саттерсвейт, напоминала позу лорда Иглмаунта, который с презрением смотрел на плута адвоката, успешно состряпавшего против него обвинение в мошенничестве. Он буквально излучал благородство и отвращение, словно аристократ, взирающий сверху вниз на жалкого плебея.
– Воображение у вас буйное, мсье Пуаро, – заговорил сэр Чарлз. – Едва ли стоит говорить, что в вашей истории нет ни слова правды. Не знаю, как вам хватило наглости состряпать такое чудовищное нагромождение лжи. Но продолжайте – вы меня заинтриговали. Каков был мой мотив убийства человека, которого я знал с детства?
Маленький буржуа Эркюль Пуаро
– Сэр Чарлз, – ответил он быстро, но твердо, – у нас есть поговорка: «Cherchez la femme» [70] . В ней я и нашел мотив. Я видел вас рядом с мадемуазель Литтон-Гор. Было очевидно, что вы любите ее с той всепоглощающей страстью, которую нередко пробуждает в мужчине средних лет невинная юная девушка. Вы были влюблены в нее, а она преклонялась перед вами. Вам стоило сказать слово, и она упала бы в ваши объятия. Но вы молчали. Почему?
70
Ищите женщину (фр.).
Вы притворялись перед вашим другом мистером Саттерсвейтом, что не замечаете в вашей возлюбленной признаков ответного чувства и что вам кажется, будто она влюблена в Оливера Мэндерса. Но вы светский человек, сэр Чарлз, и обладаете немалым опытом в общении с женщинами. Вы не могли обманываться. Вы отлично знали, что мисс Литтон-Гор любит вас. Почему же вы не делали ей предложение, если хотели на ней жениться?
Очевидно, существовало какое-то препятствие. Какое же? Единственный возможный ответ – то, что вы уже были женаты. Но никто никогда не говорил о вас как о женатом человеке. Вы всегда считались холостяком. Значит, вы вступили в брак очень молодым – еще не став подающим надежды актером.
Что же произошло с вашей женой? Если она еще жива, почему никто не знал о ней? Если вы жили врозь, то могли развестись. Если ваша жена была католичкой или просто не одобрявшей разводы, все равно было бы известно, что она живет отдельно от вас.
Но существуют две трагедии, при которых закон бессилен. Ваша жена могла отбывать пожизненное заключение или находиться в сумасшедшем доме. В любом из этих случаев вы не могли получить развод, а если вы женились в юные годы, об этом могли не знать.
При таких обстоятельствах вы могли бы жениться на мисс Литтон-Гор, скрыв от нее правду. Но предположим, одному человеку было известно о вашем браке – другу, знавшему вас всю жизнь. Сэр Бартоломью Стрейндж был достойным и известным врачом-психиатром. Он мог жалеть вас и смотреть сквозь пальцы на ваши беспорядочные связи, но не стал бы молчать, если бы вы, будучи женатым, собрались вступить в брак с ничего не подозревающей юной девушкой. Чтобы вы могли жениться на мисс Литтон-Гор, сэра Бартоломью нужно было устранить…
Сэр Чарлз расхохотался:
– А как же старый Бэббингтон? Он тоже знал об этом?
– Сначала я так думал. Но вскоре обнаружил, что нет никаких доказательств в поддержку этой теории. Кроме того, мое первоначальное препятствие никуда не делось. Даже если вы подлили никотин в стакан с коктейлем, вы не могли обеспечить, чтобы этот стакан попал к какому-то конкретному лицу. Вот в чем состояла моя проблема, когда внезапно случайная фраза мисс Литтон-Гор открыла мне истину.
Яд предназначался не именно Стивену Бэббингтону, а любому из гостей, за исключением мисс Литтон-Гор, которой вы сами вручили стакан, вас самого и сэра Бартоломью Стрейнджа, кто, как вы знали, не пил коктейли.