Трагедия закона. Простым канцелярским шилом
Шрифт:
— Благодарю вас, мистер Филипс, — безразличным тоном сказал Маллет. Больше ничего не хотите нам сообщить?
— Нет… за исключением того, что хотел бы еще раз попросить вас не причинять ей зла только за то, что она из самых благих побуждений скрыла от следствия столь незначительные факты. У нее для этого были серьезные моральные причины, и, надеюсь, вы не будете судить ее слишком строго.
— Это уж нам решать, сэр… Впрочем, полагаю, мы подойдем к этому разумно. Всего вам хорошего.
— Скользкий типчик, — заметил Джеллаби, как только за мистером Филипсом закрылась дверь. — Очень даже скользкий.
— Да, это уж точно, у него на все готов ответ, — задумчиво покачав головой, согласился с ним Маллет.
— А зачем ему надо было говорить и говорить, когда вполне хватило бы простого «да» или «нет»? Мне, признаюсь, никогда не нравились пустые говоруны, хотя их обычно ничем не исправишь. Есть еще одна странная вещь, которую, полагаю, вы и сами успели заметить.
— Вы имеете в виду расхождения в показаниях его и мисс Браун?
— Совершенно верно. Сплошные противоречия.
— Что ж, давайте посмотрим. Ну, во-первых, его встреча с ней в ее офисе в ту пятницу. Лично мне его объяснение того, что она скрыла от нас этот факт, кажется вполне правдоподобным. В его пользу говорит и то, что он добровольно сообщил это нам. Далее следуют противоречия в их рассказах о том, что им сообщила о себе сама мисс Дэнвил…
— Именно это и насторожило меня, — согласился с ним Джеллаби. — Сладкая парочка, каждый из них изображает из себя ее лучшего друга, но говорят о ней, будто о двух совершенно разных людях. Мисс Браун и признавать не желает, что у мисс Дэнвил далеко не все в порядке с головой, и тем не менее считает нужным сообщить Филипсу, что та была в сумасшедшем доме. Мисс Дэнвил, в свою очередь, рассказывает мисс Браун все о своем былом любовном увлечении, но ни словом не упоминает об этом ему. И похоже, твердо считает, что у них двоих совершенно различные мотивы для предстоящего брака.
Маллет рассмеялся.
— В этом нет ничего неожиданного, — отсмеявшись, сказал он. — Мне кажется, мисс Дэнвил просто открывала им разные стороны своей личности. Почему бы и нет? Такое свойственно многим. Единственное, что меня действительно удивляет, так это почему наш Филипс ни единым словом не намекнул мисс Браун, что их подруга была в сумасшедшем доме! Он, должно быть, очень скрытный человек.
— Причем с двойным дном, — убежденно подтвердил Джеллаби. — Их версии полностью совпадают только в одном… кстати, то же самое пока относится и ко всем остальным.
— В чем именно?
— Никаких алиби. Ни у кого из тех, с кем мы уже переговорили, включая самого старшего инспектора, не имеется достаточно убедительного алиби на вторую половину дня той пятницы! Странно, но у меня почему-то предчувствие, что именно это серьезно затруднит наше расследование.
Маллет неопределенно пожал плечами.
— Ладно, посмотрим, — сказал он. — Может, мы их еще и услышим. Нам предстоит допросить еще несколько человек. Не знаю, как вы, а следующим мне почему-то очень хочется прежде всего вызвать мистера Эдельмана…
Глава 16
ЭДЕЛЬМАН, ВУД И РИКЕБИ
— Итак, джентльмены, что от меня требуется?
Впрочем, тон у Эдельмана был куда менее воинственный, чем его слова. Скорее он выглядел как занятой человек, которого по пустякам оторвали от срочной и важной работы. Удовлетворить их наивное любопытство, если это так уж необходимо, он, разумеется, вполне готов, но, господи, как не хочется потакать их очевидным глупостям!
— Я — инспектор Маллет из Скотленд-Ярда, а это — инспектор Джеллаби из полиции графства, — спокойным, ровным тоном представился Маллет. — Мы расследуем внезапную смерть мисс Гонории Дэнвил, случившуюся не далее как во второй половине дня прошлой пятницы.
— Ах это! — сказал Эдельман, как если бы о такой мелочи он и слышать не хотел. — Простите, но здесь я вам вряд ли чем могу помочь. Мне мало что известно, да и, признаться, совсем не хочется.
— Что ж, в таком случае постараемся не слишком долго вас задерживать, мистер Эдельман, — спокойно ответил Маллет. — Может, присядете?
— Почему бы и нет? — недовольно пробормотал Эдельман, усаживаясь на стоящий перед столом стул. Затем добавил: — Единственное, что я, собственно, знаю и могу сообщить о мисс Дэнвил, хотя, думаю, вам и без меня все это уже прекрасно известно, так это, что у нее далеко не все было в порядке с головой.
— Вы ее недолюбливали?
— Недолюбливал? Да упаси господи! Мне она была даже несколько забавна… само собой разумеется, подсознательно. Если бы я работал вместе с ней в одной комнате, то, вполне возможно, просто возненавидел бы ее, но этого, к счастью, не случилось, так что для меня она была не более чем не совсем уместным «антиквариатом». Правда, ее неожиданная смерть совершенно выпадает, как говорят актеры, из характера образа.
— Скажите, мистер Эдельман, где вы находились во второй половине дня той самой пятницы?
Той самой пятницы? Интересный вопрос. Боюсь, единственное, что могу с большой долей уверенности вам сказать, — что не в своей комнате или, скорее, не в милом уголке, который почему-то принято называть комнатой. Я, как обычно, бродил по зданию, выискивая самые разные вещи, которые могли меня заинтересовать. Моя старая привычка. Кстати, мисс Кларк ее весьма не одобряет.
— А вы, случайно, не были неподалеку от подсобки?
— Сейчас попробую вспомнить. Да, это место мне знакомо. Где-то рядом с кабинетом Петигрю, верно? Думаю, в пятницу днем я там был, а вот что касается точного времени, вряд ли смогу быть вам полезен. Простите за туманные объяснения, но прошло уже несколько дней, и к тому же я никак не ожидал, что мне придется давать точный отчет о том, где и когда именно мне пришлось побывать.
— Скажите, вы, случайно, не слышали громкий свист кипящего чайника, когда были в той самой части здания?
— Нет, не помню… Такое, конечно, вполне возможно, но вы даже представить себе не можете, сколько в этом сумасшедшем доме посторонних шумов… Разве их все услышишь? Слава богу, у меня сохранилась способность сконцентрировать свое внимание, хотя бы когда я работаю.
— И это все, что вы можете сообщить нам?
— К сожалению, все.
— Хорошо. Правда, остается еще один вопрос, мистер Эдельман, который мне бы очень хотелось обсудить с вами, и он касается мисс Дэнвил. Надеюсь, на него вы окажетесь в состоянии ответить куда более подробно.