Трагедия закона. Простым канцелярским шилом
Шрифт:
— Никогда не слышала ни о чем подобном, — немедленно заявила она. — И уверена, что мисс Дэнвил не могла иметь к чему-либо подобному ни малейшего отношения. Для начала у нее на это просто не хватило бы мозгов.
— Да, возможно, это и так, однако вполне вероятно, что она могла застать за этим необычным занятием кого-то еще…
Мисс Кларк искренне расхохоталась.
— Мисс Дэнвил? — воскликнула она. — Господи, откуда ей знать, поступает ли кто-нибудь другой обычно или необычно? Увы, за все время пребывания здесь ей так и не удалось постигнуть даже азов нашей офисной работы.
— И тем не менее, если бы ей случайно довелось увидеть, как кто-то… допустим… извлекает некие бумаги, не имеющие к нему или к ней ни малейшего профессионального отношения…
— То она сочла бы это самым естественным делом. Учтите, инспектор, я нисколько не преувеличиваю. Вы даже не представляете, каким она была легкомысленным человеком. Чего стоит один только факт, что она позволила мистеру Эдельману взять и вынести дело «Бленкинсоп» без каких-либо сопроводительных документов. Вот просто так, взять и уйти! Я чисто случайно узнала, где оно, а когда немедленно вернула его в отдел, то, боже мой, в каком же состоянии оно было! Позор для отдела, иначе не назовешь.
На невозмутимом лице Маллета не отразилось ни малейших следов интереса к ее последнему замечанию.
— В самом деле? — сухо заметил он. — Ну что ж, вы постарались сообщить нам все, что могли, мисс Кларк. Большое вам спасибо. Кстати, вас не затруднит попросить миссис Хопкинсон тоже уделить нам немного своего времени?
— Не своего, а государственного времени, — огрызнулась мисс Кларк, направляясь к двери. — Тем не менее я ее к вам пришлю.
После того как она ушла, они некоторое время молча смотрели друг на друга. Затем Джеллаби задумчиво произнес:
— Значит, Эдельман и Бленкинсоп… Забавно.
— Весьма, — подтвердил Маллет. — Кроме того, у меня складывается впечатление, что это расследование может помочь нам выяснить кое-что важное и по другому делу. Да, неплохо было бы одним выстрелом убить двух зайцев, совсем неплохо.
Джеллаби пожал плечами.
— Второстепенный вопрос, — твердо заявил он. — Меня он не интересует.
— Я знаю. Но только представьте себе, как это обрадует старшего инспектора! В принципе вы правы, так что давайте просто иметь это в виду, а сейчас сконцентрируем основное внимание на миссис Хопкинсон.
Однако сделать это оказалось далеко не так просто: с самого начала расследования она находилась в состоянии крайнего возбуждения, и вызов на допрос к полицейским произвел эффект разорвавшейся бомбы.
— Это чудовищно! Понимаете, просто чудовищно! — даже не поздоровавшись, истерически воскликнула, она, прежде чем ей можно было задать вопрос. — Мне в самом страшном сне не виделось, что ее могли убить! Знаете, как раз в то время я была там, но мне и в голову не приходило! Когда я узнала об этом, то чуть не упала в обморок. Ну кто, хотела бы я знать, мог пожелать причинить такое зло этой бедняжке?!
— Мы все тоже, — сухо сказал Маллет. — Надеюсь, миссис Хопкинсон, вы поможете нам, ответив на несколько простых вопросов.
— Разумеется! Все, что хотите! Но честно говоря, кроме того, что я увидела, когда дверь открыли, я практически ничего не знаю…
— Скажите, что конкретно вы делали во вторую половину дня той пятницы?
От неожиданности и прямоты вопроса миссис Хопкинсон едва не онемела.
— Во вторую половину той пятницы? — тяжело вздохнув, переспросила она. Точно даже не знаю. Наверное, то же, что всегда… Пообедала в столовой вместе с Джудит Кларк, затем вернулась в свой офис и работала там, как примерная девочка, вплоть до того времени, когда приносят чай.
— Значит, до тех пор, пока вы не пошли к подсобке, чтобы выяснить, что случилось с мисс Дэнвил, вы не покидали своего рабочего места?
— Нет… хотя постойте, не совсем так. Надо быть предельно точной, когда говоришь с полицией. Хорошо, сейчас попробую вспомнить… Когда засвистел чайник, я продолжала работать, а мисс Дэнвил вскочила, открыла дверь, прислушалась… знаете, она туговата на ухо, но на этот раз услышала сразу… и выбежала из комнаты. Я потом тоже вышла в коридор и направилась в… ну, думаю, вы сами догадываетесь куда.
— Вы имеете в виду женский туалет?
— Вот именно.
— Вход в этот туалет на противоположной стороне коридора и находится рядом с подсобкой? — спросил Джеллаби, внимательно глядя на план.
— Да. Так вот, я провела там какое-то время. Насколько мне было видно, в туалете больше никого не было. Когда я вышла, чайник, как ни странно, продолжал громко свистеть, поэтому я решила сходить посмотреть, в чем дело. Мне подумалось, что она вдруг занялась своими молитвами. Ей нередко приходило в голову делать подобные вещи в самый неподходящий момент… впадать в священный транс, когда никто этого не ожидал. Но дверь в подсобку была заперта, а тут как раз подошли мисс Браун и мистер Петигрю и…
— Что произошло после этого, мы знаем, — сказал Маллет, к глубочайшему разочарованию миссис Хопкинсон, которая чувствовала себя несправедливо обиженной за то, что ее прервали на самой захватывающей части повествования. — А теперь я хотел бы спросить вас о другом. Как вы считаете, у мисс Дэнвил могли быть враги среди работников управления?
— Если вы имеете в виду меня, — воинственно ощетинилась миссис Хопкинсон, — то скажу вам просто и прямо: я ее не любила и не собираюсь это скрывать. Более того, как раз накануне мы с ней сильно поссорились, однако это вовсе не означает, что после каждой ссоры я чем-нибудь протыкаю обидчика!
— На это пока еще никто даже не намекает, миссис Хопкинсон.
— Надеюсь, очень даже надеюсь, что нет, но мне и многим другим очень хотелось бы знать, на каком мы свете. Кроме того, я могу вам рассказать, чем была вызвана та ссора!
— Не стоит беспокоиться. Тем, что мисс Дэнвил подталкивала мистера Филипса к мисс Браун.
Из миссис Хопкинсон будто выпустили воздух.
Так вы знали об этом? — чуть не плача, простонала она.
— Да, знали, и думаю, непосредственной причиной ссоры послужило ваше сообщение мисс Дэнвил о том, что мистер Филипс якобы женатый человек с тремя детьми.