"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

Колоницкий Борис Иванович

Визиты царя создавали картину близости царя, всей императорской семьи к народу и армии.

Вместе с тем утилизировался потенциальный ресурс репрезентационных акций: поездки Николая II ставили также задачу вдохновения, поощрения и направления патриотических усилий общества, прежде всего в деле оказания помощи раненым и членам их семей. При этом подчеркивалось, что все социальные группы, все сословия участвуют в решении этих задач. Так, в разных городах император посещал госпитали, организованные всевозможными общественными организациями (местное дворянство, дамские комитеты, земство, городское самоуправление, предприниматели, крестьяне). Особенно выделялась роль «первого» сословия: представители дворянства представлялись царю первыми, а дворянские лазареты Николай II посещал особенно часто, в официальном отчете нередко особенно упоминались госпитали, размещенные «в великолепных комнатах старинных дворянских собраний». Тем самым подчеркивались патриотизм и самопожертвование традиционной российской

элиты, это должно было способствовать созданию атмосферы социальной и политической стабильности в стране. Состав депутаций и маршрут поездки царя по городу, выбор мест для посещения должны были продемонстрировать также единство всех народов империи, всех этнических и религиозных групп в борьбе против врага. Исключение, пожалуй, делалось для этнических немцев, составлявших немалую часть населения некоторых российских губерний, хотя в Екатеринославе ему представилась и делегация меннонитов, а в официальном отчете о поездке царя в Москву в конце 1914 года упоминалось о службе меннонитов в медицинских учреждениях. В то же время император и организаторы его поездок стремились создать образ монарха, покровительствующего всем подданным его империи, вне зависимости от их этнической и религиозной принадлежности, как видим, в некоторых случаях ему представлялись даже еврейские делегации.

Царь являл себя народу, а различные города и губернии, ревностно соревнуясь друг с другом, представлялись императору, демонстрируя свои особые усилия в деле патриотически-монархической мобилизации. Это проявлялось и в демонстрации Николаю II прекрасно оборудованных образцовых местных лазаретов, и в денежных сборах, передававшихся царю, и, наконец, в пышности и оригинальности тех церемоний, которые организовывались в честь императорского визита местными властями и общественными организациями. Подготовка к таким встречам государя требовала много времени и немалых затрат из местного бюджета.

Следующая поездка Николая II началась 21 октября 1914 года, в день его восшествия на престол. Император посетил Минск, Ставку Верховного главнокомандующего вблизи Барановичей, Холм, Луков, Седлец, Ровно, Люблин, крепость Ивангород, Гродно (там к царю присоединилась императрица), Двинск. 2 ноября царская чета возвратилась в Царское Село.

В Ровно Николай II вновь посетил госпиталь своей сестры великой княгини Ольги Александровны. Визит в крепость Ивангород, гарнизон которой отбил недавно германское наступление, в отличие от раннего импровизированного визита в крепость Осовец, тщательно готовился. Посещение императором фортов крепости, мест боев, массовых захоронений русских солдат описывалось корреспондентами разных изданий и фиксировалось фотографами. Этот визит особенно должен был способствовать поднятию боевого духа армии.

Царь направился и в поселения, пострадавшие от военных действий. В прессе отмечалось, что император посещал разрушенные католические соборы, особо оговаривалось, что костелы пострадали от огня вражеских орудий. Император беседовал со священниками, присутствовал на молебствиях, жертвовал деньги на восстановление католических храмов. В печати эти действия императора широко освещались. Так, например, в журнале «Огонек» была напечатана фотография, на которой изображались царь, лица его свиты, польский католический священник и гминный войт. На снимке ксендз почтительно указывал Николаю II на костел, разрушенный огнем неприятельской артиллерии 227 .

227

Огонек. 1914. № 52. 25 декабря (7 января).

С уверенностью можно утверждать, что действия царя были важным эпизодом грандиозной пропагандистской борьбы, которая велась за сердца и умы российских католиков. И Россия, и Германия, и Австро-Венгрия в это время усиленно старались привлечь на свою сторону симпатии польского общественного мнения: населенные поляками провинции были важнейшим театром военных действий, а поляки сражались в рядах противостоящих друг другу армий. Соответственно немецкая и австрийская пропаганда не упускала случая напомнить о богатой трагическими событиями истории гонений католиков и униатов в России, а русские средства информации с возмущением сообщали о «кощунственном» уничтожении врагом костелов, изображений Христа, статуй святых и римских пап в Бельгии, Франции и, разумеется, в Польше. На фотографиях, публиковавшихся в русских иллюстрированных изданиях, демонстрировалось, как русские солдаты тщательно и бережно восстанавливают католические святыни, разрушенные врагом 228 .

228

Огонек. 1915. № 1. 4 (17) января; Кощунства германцев в Бельгии. Огонек. 1915. № 13. 29 марта (11 апреля); Огонек. 1915. № 26. 28 июня (11 июля).

Какие чувства испытывал царь, жертвуя деньги на восстановление католических храмов? В какой степени подобный «военно-полевой экуменизм» был вынужденным? Во всяком случае,

царица не очень верила в религиозное примирение русских и поляков даже во время войны, она не испытывала никаких теплых чувств к своим подданным католикам: «Нельзя доверять этим полякам – в конце концов, мы их враги, и католики должны нас ненавидеть», – писала она императору 23 сентября, еще до посещения Николаем II разрушенных костелов и католических святынь 229 .

229

Переписка Николая и Александры Романовых (1914 – 1915 гг.). М.; Л., 1925. Т. III. С. 15.

18 ноября император отправился в новое большое путешествие, которое заняло почти месяц. Вновь царица написала Николаю II особое письмо накануне его отъезда, вновь она выражала уверенность в том, что поездка царя окажет благотворное воздействие на посещаемые им местности, ссылаясь на этот раз и на важное для нее мнение Распутина: «…сей радость кругом себя, придай всем твердости и утешь страждущих! Ты всегда приносишь с собой обновление, как говорит наш Друг…» 230

230

Там же. С. 47.

Официальная пропаганда рассматривала поездки Николая II как центральный, ключевой момент процесса монархически-патриотической мобилизации: «Получается грандиозная картина титанической войны, где САМ ЦАРЬ вдохновлял Своим присутствием одних, являл нравственную поддержку для других, облегчал страдания третьих, и вся народная масса тянулась за “Работником за всех”» 231 .

Схожий язык использовали и лица, встречавшие императора, они уверяли его, что его торжественный визит отвечает насущным потребностям общественной мобилизации. Образцом монархически-патриотической риторики можно считать слова тверского предводителя дворянства, приветствовавшего царя в апреле 1915 года: «Светлым праздником искони было для всех городов и всей державы Ваше царское посещение. Но в грозный час народных бедствий общение с Царем не только великая радость, но и насущная потребность. Предстать в такой день пред Ваши, Государь, очи – значит приобщиться ко всей неодолимой мощи Государства Российского» 232 .

231

Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии (Ноябрь – декабрь 1914 г.). С. 124 – 125.

232

Спиридович А.И. Великая война и февральская революция. С. 112.

Вернемся к визиту императора, начавшемуся в ноябре 1914 года. Сначала он вновь посетил Ставку, а затем отправился в Смоленск. Императорский поезд обгонял воинские эшелоны, спешившие на фронт. Поезд Николая II не останавливался, но и глубокой ночью и ранним утром в императорском поезде были слышны громкие крики «ура»: войска приветствовали своего государя. Затем царь посетил Дорогобуж, Тулу, Орел, Курск, Харьков, Ростов-на-Дону, Екатеринодар, Дербент, Баладжары, Баку, Тифлис, Карс, Саракамыш, Меджингерт, Александрополь, Елисаветполь, Владикавказ, Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Воронеж, Тамбов, Рязань, Москву. Затем император вновь посетил Ставку Верховного главнокомандующего, Гавролин, Ново-Минск и Седлец. В трех последних пунктах император провел смотр полкам своей гвардии. Он вернулся в Царское Село 16 декабря, это был самый продолжительный его визит за годы войны.

Представление делегаций царю стало порой сопровождаться передачей денежных сумм, жертвуемых на нужды раненых и их семей. Так, в Харькове Совет съезда горнопромышленников Юга России в ознаменование визита императора ассигновал один миллион рублей. Такое большое пожертвование влиятельной предпринимательской организации было, однако, исключительным, обычно жертвовались меньшие суммы.

Посещение Саракамыша и особенно Меджингерта имело особое значение для императора, оно было связано с известной опасностью – в тылу русских войск активно действовали враждебные отряды курдов. Разумеется, были приняты необходимые меры безопасности, путь царя в горах охраняли специально для этого выделенные войсковые части. Однако этот эпизод был психологически необычайно важен для царя, представлял он и очевидную пропагандистскую ценность. Рассматривался вопрос о награждении Николая II за эту поездку боевым орденом Св. Георгия, однако соответствующее решение на этом этапе так и не было принято 233 .

233

Переписка В.А. Сухомлинова с Н.Н. Янушкевичем / Сообщ. И.А. Блинов // Красный архив. 1923. Т. 3. С. 38.