Трагические самоубийства
Шрифт:
Главное, что вызывало гнев придворных, – это огромные траты Людвига на Вагнера. На самом деле это было вовсе не так. Конечно, баварский король подарил композитору большой дом в Мюнхене, но пенсию, составлявшую всего 15 000 марок, никак нельзя назвать большой суммой, ставившей под удар благополучие княжества.
Людвиг постоянно слышал обвинения против Вагнера. Тот будто бы является прусским шпионом и к тому же масоном, и перед ним якобы поставлена задача обратить жителей Баварии в протестантскую веру.
В этот трагический момент Людвиг, верный идеалам дружбы, писал Вагнеру теплое ободряющее письмо, желая успокоить близкого по духу человека: «Дорогой друг! О, я очень хорошо понимаю всю глубину ваших страданий. Вы говорите, что, заглянув в глубину человеческого сердца, вы нашли там злобу и испорченность. О, я верю вам, и я понимаю, насколько вы могли отдаться порывам гнева против людей! Но не забудем (не так ли, мой дорогой?), что есть много благородных и добрых сердец, для которых можно с удовольствием работать и жить. А между тем вы говорите, что не созданы для земного мира! Заклинаю вас, не огорчайте вашего верного друга. Мужайтесь: любовь может заставить все перенести и под конец приводит к победе! Любовь умеет найти в самой простой душе семена добра, она одна умеет побеждать! Живите, возлюбленный души моей! Умение забывать есть добродетель: это ваши собственные слова, которые я теперь восклицаю вам: „Прикроем снисхождением ошибки других, помните, что ведь за всех умер и страдал Спаситель!“. Ваш и по смерти верный друг Людвиг. 15 мая 1864 года».
Во всяком случае Вагнер искренне любил Людвига и никогда его не предавал, чего нельзя сказать о женщинах. Поэтому стоит ли винить композитора в том, что король предпочитал оставаться холостяком? Людвиг был человеком чувствительным, способным на глубокую привязанность и на отчаянную ненависть, когда речь шла о чем-то самом сокровенном в его душе, на что покушались посторонние. В свое время баварский король нежно любил принцессу Софию, очаровательную прелестницу, сестру австрийской императрицы Елизаветы (впоследствии, в 1897 году, она погибла в пожаре во время проведения в Париже благотворительного базара). Красавец Людвиг и София были чрезвычайно привлекательной парой, и жених относился к своей невесте как к божеству во плоти. Однако случай разрушил его доверие к любимой женщине, а другую полюбить он так и не смог.
Однажды король, как истинный романтик, решил сделать Софии очаровательный подарок: он собрал странствовавших музыкантов и вместе с ними отправился к принцессе, чтобы исполнить ей серенаду. Свою любимую он обнаружил в парке: очаровательная и невинная София перебирала пальцами волосы молодого аббата. Их скрывали ветви деревьев, но король мог отчетливо видеть, как сплетаются их руки и готовы в следующее мгновение слиться губы. Взбешенный, Людвиг бросился на неверную возлюбленную и нерадивого аббата. Еще секунда – и он убил бы обоих любовников, но подоспела свита принцессы, и слуги удержали руку баварского короля. Когда Софию попросили объяснить столь странное поведение ее жениха, она, подобно многим женщинам, солгала. Причем ложь была откровенно нелепой и била в самое больное место Людвига. София спокойно заявила, что ее жених – просто сумасшедший и у него произошла галлюцинация.
Людвиг смолчал, но от женщин с тех пор предпочитал держаться на расстоянии. Вероятно, он был прав: никто не умеет делать так больно и бить с такой силой и меткостью, как любимый человек, который знает все твои секреты, тайные мысли, мечты и боль. Король любил, чтобы ему читали вслух. Он мог слушать декламацию актеров ночи напролет. Однажды к нему в спальню пришла знаменитая и прелестная актриса. Читая долгий монолог и войдя в роль, женщина в порыве страсти присела на королевскую кровать, чем вызвала сильнейший гнев Его Величества. Людвиг выгнал ее за дверь в ту же секунду и приказал в течение суток выехать из Баварии, как было сказано в приказе, «за оскорбление Высочества».
В другой раз Людвиг посреди ночи вызвал к себе секретаря, который проживал неподалеку. «Я видел лицо вашей жены», – заявил он в страшном гневе. Секретарь не понял, что от него хотят, однако король еще раз повторил свою фразу, и тон его не сулил ничего хорошего. Наконец секретарь понял, что Людвиг случайно встретил в парке его жену, чем был возмущен до чрезвычайности, и придворному осталось только извиниться и заверить, что такой безобразной ситуации впредь не произойдет.
Нечто подобное произошло с одной привлекательной актрисой, стремившейся заполучить Людвига. Молодая женщина была уверена, что эта твердыня ей по плечу. Она даже разработала по-женски наивный план: пригласила короля покататься с ней на лодке по озеру, а потом как бы случайно опрокинула лодку. И вот оба оказались в воде. Женщина полагала, что король, как истинно галантный кавалер, поможет ей выбраться из воды, однако не тут-то было: даме даже дотронуться до него не удалось, как она надеялась. Людвиг, крича: «Не смейте прикасаться к королю!», вплавь добрался до берега и приказал свите заняться его спутницей. Едва дама была извлечена из воды, как получила предписание покинуть Баварию и впредь не сметь там появляться.
Впрочем, была женщина, которую Людвиг по-своему любил и даже ласкал иногда. Это была жена принца Леопольда, принцесса Гизела, женщина, как и сам Людвиг, весьма странная и эксцентричная. В знак нежной дружбы Людвиг посылал ей цветы и подарки, как правило ночью, ибо вел ночной образ жизни. Гизела, однако, не возражала и принимала королевского посла в любое время суток, даже если для этого приходилось одеваться в три часа ночи.
Немало времени баварский король провел с талантливой актрисой Лилой фон Бюловски, надо полагать из чистой любви к прекрасному искусству, хотя даже многие придворные и чиновники предпочли бы, чтобы это была любовная связь. И все же покорила Людвига не прелесть актрисы, а ее талантливое исполнение роли Марии Стюарт. Что же касается взаимоотношений коронованной особы и Лилы, то они тянулись, агонизируя, на протяжении 6 лет, пока окончательно не иссякли и не исчерпали себя.
Гораздо снисходительнее относился Людвиг к своему придворному чтецу и актеру Йозефу Кайнцу. Кайнц говорил королю Баварии такие дерзкие слова, которые Людвиг не простил бы никому. Например, после одного из представлений король и Йозеф вместе пили шампанское, и вдруг Людвиг, охваченный острым чувством внезапной меланхолии, сказал: «Мне это бремя власти невыносимо». Недалекий и довольно-таки бестактный Кайнц беспечно заметил: «Так отрекись, государь!». Людвиг страшно переменился в лице, и в его глазах промелькнуло бешенство, однако он тут же овладел собой и произнес со своей обычной мягкостью: «Прошу тебя, никогда не говори больше так со мной, дорогой». В то же время бывало, что за вольности гораздо меньшие король приказывал выколоть глаза или содрать кожу. Правда, все это так и оставалось на словах; не известно ни одного пострадавшего от жестокости короля. Придворные же, зная, что через некоторое время Людвиг начисто забудет о существовании своего обидчика, не торопились выполнять его приказы.
Из прочих пристрастий Людвига наиболее значимой была архитектура. По его приказу и под его непосредственным руководством были выстроены три дворца, а еще один перестроен и украшен. Самое известное творение Людвига Баварского – замок Нейшвайштайн, что находится на юге Баварии, в Гогеншвангау.
Нейшвайштайн высится над глубочайшей пропастью у водопада, Лидергоф расположен на границе с Австрией в Оберау, а Герренхиимзее построен посреди озера Хиим, на острове Геррен. Герренхиимзее – это маленький Версаль. Людвиг строил его в пору увлечения великим французским королем Людовиком XIV. Чтобы узнать все тонкости французской архитектуры, король побывал инкогнито в Париже. Последний замок – Берг – был построен до Людвига, но король значительно украсил и перестроил его. Судьбе было угодно, чтобы именно здесь, на Штарнбергском озере, король-романтик нашел свою смерть.
Постройка замков баварским королем все больше напоминала некую манию. Людвиг с ума сходил от того, что не может воплотить в жизнь все свои планы, а их было множество. Он представил министру финансов смету и потребовал необходимую денежную сумму, но получил решительный отказ. Ярости Людвига не было предела. «Высечь его как собаку и выколоть ему глаза!» – долго кричал он, не желая успокаиваться. Но как быть? Княжеской казны не хватило бы на постройку даже одного замка, задуманного королем, поскольку планы его были поистине грандиозны.