Трахни меня!
Шрифт:
Маню яростно трет голову — пена летит во все стороны. И продолжает:
— Блядский рот, для этих людей просто нет ничего святого!
Надин пытается вдеть кольца в уши. Маню садится на бортик ванны и предлагает:
— Может, посетим парочку писак — выберем особо гнусных и поболтаем с ними?
— Даже слышать об этом не хочу. Я сказала, что даже слышать об этом не хочу. Эти люди для меня больше не существуют.
— Ага, но нельзя позволять им говорить о нас такое! Они, похоже, не понимают, что их тоже можно пристрелить.
— Почисти ванную
— Шла бы ты куда подальше, толстая шлюха! Потом Надин пытается подробно описать Фатиме, как выглядит Ноэль. Вручает ей конверт и документы. Повторяет, что это очень важно. Повторяет всего один раз, поскольку видит, что Фатима поняла.
Заимствует у нее несколько позолоченных браслетов, которые надевает на запястье, и наслаждается их звоном.
Они договариваются встретиться четырнадцатого числа на стоянке супермаркета, решив, что это хорошее место для конспиративной встречи.
Фатима жмет им руки, прощаясь. У нее непроницаемое лицо. Тарек треплет волосы Маню и смеется, слегка прижимает Надин к себе и целует ее в щеку. Говорит, что надеется еще встретиться с ними, что, быть может, будет вместе с сестрой.
Расставаясь с ним, Надин спрашивает себя, кажется ли ей это или он думает о ней не так, как о кузине, и строит свои планы. Хотя в этой семье… Быть может, у них это наследственное?
Глава двадцать вторая
Тарек выдал им мотороллер, чтобы они смогли добраться до ближайшего города. Маню ведет неумело, слишком торопится и поливает бранью каждую машину, от которой уворачивается в последний момент. Они останавливаются у первой же бакалеи. На–дин отправляется за выпивкой.
Возвращается с бутылкой бурбона «Четыре розы» в руке, отвинчивает пробку, стоя рядом с мотороллером. Один цвет напитка, играющий за стеклом, доставляет ей удовольствие. Привычный и благодатный ожог в глотке при первом глотке. Щиплет язык, щекочет глотку, потом на мгновение воспламеняет пищевод и желудок. Она морщит нос и, тряхнув головой, передает бутылку Маню и, не теряя серьезности, заявляет:
— Руке привычнее всего сжимать пушку, бутылку и член.
Спиртное поднимает настрой и вызывает смех. Приятное отупение.
Солнце светит слишком ярко, очень много света — он слепит глаза.
В центре города они заходят в «МакДо». Маню набрасывается на официанта в зеленой форме с криком: «Хочу мяса в моих гамбургерах, а не кошатины». Потом успокаивается и начинает теребить соски, чтобы они виднелись из–под маечки.
Перед заведением быстрого питания скучают два парнишки. Малышка дает каждому по презервативу, «чтобы они повеселились». Потом заводит речь об одном черном порноактере. И сообщает нервно, что ей никогда не удастся снять такого парня:
— Круто, наверное, когда тебя трахает такой тип. И не крути носом, девица моего класса заслуживает именно такого. Как, впрочем, и ты. Мы с тобой заслужили по хорошему члену. И не крути носом.
Она капает соусом на маечку и размазывает его, пытаясь вытереть. Бросает гамбургер на тротуар, матерясь на чем свет стоит.
Дама лет пятидесяти в круглых очках в золотой оправе и золотистых сандалиях останавливается и, поджав губы, делает замечание, что она «могла бы бросить мусор в мусорный ящик, предусмотренный для этих целей». Малышка приподнимает черные очки, чтобы рассмотреть ее, и спрашивает:
— Ты что, старая, здесь дворником работаешь? Дама обзывает ее «малолеткой». Маню теряет
дар речи. Она не ожидала такого отпора. Дама заводится и начинает поносить ее вполне современными терминами. Надин выслушивает ее и говорит:
— Прямо удивительно.
И дает ей звучную пощечину. Потом хватает Маню за руку. Малышка сопротивляется. Ей хочется остаться:
— Просто не верю своим ушам. Нет, ты не права, она не заслужила оплеухи. Ты слышала?
Очень жарко — вся ее маечка пропитана потом.
Заходят в бакалею, берут пиво прямо из холодильника и тут же выпивают его.
Новая фаза отупения — они хохочут все громче.
Проходят мимо пустого сквера. Маню требует, чтобы они остались тут:
— Правда, самый милый сквер в мире. Допьем пиво здесь.
— Если остановимся, у нас могут проверить документы.
— Нет. А если начнут проверять, будем паиньками, и все пройдет как по маслу. Будь мужиком, толстуха, на расслабляйся. Сядем и будь что будет, а будет все хорошо.
Они садятся на скамейку в тени деревьев. У них хорошее настроение. Пиво не успело согреться. Маню потягивается:
— Отлично. Блядь, тот первый парень был хорош. Неплохо бы снова с ним встретиться. И вообще с парнями клево.
— А мне бы с мальчишкой встретиться. Вроде того, кому я плеер подарила.
— Золотые слова. Я тоже подумываю о мальчишечке, молодом и неопытном.
Глава двадцать третья
Огромная и шикарная пивная. Официанты в черных костюмах и белых рубашках. Подруги сидят у стойки на высоких табуретах перед громадными коньячными бокалами, в которые налито до смешного мало. У Маню такая короткая юбка, что ее почти не видно, когда она сидит. Расстегнутая блузка не скрывает цветного бюстгальтера, которые она любит носить.
Они по пути все глаза высмотрели, но так и не встретили приятного мальчишки.
Рядом с ними присаживается лысый толстяк в синем костюме. Тупая улыбка. Маню бросает вопросительный взгляд на Надин, та отвечает:
— Не знаю. Уж если разврат, так разврат. Я «за» обеими руками.
Маню наклоняется к соседу, словно собирается заговорить с ним. Жалуется на жару, еще больше расстегивает блузку и бешено обмахивается. Он делает ей комплимент в ответ. Явно похотлив. Часто вытирает затылок, как все потеющие толстяки. Громко дышит и глупо улыбается, демонстрируя желтые зубы в пятнах. Неловкий, глупый, нелепый, но пыжится. Похоже, принимает их за обычных сучек, пытается обольстить. Или вообще не врубается в ситуацию.