Trainspotting
Шрифт:
Все одобрительно кивают, за исключением Рентона.
– Не-а, я мяса не хочу, - говорит он.
– Тогда я заточу твой ёбаный бекон, сосиску и ёбаную кровянку впридачу, - предложил Бегби.
– Ради бога, - саркастично замечает Рентон.
– Тогда махнёмся, на хуй, на мою ёбаную яичницу с бобами и томатом!
– Ладно, - начинает Рентон, а потом поворачивается к официантке: - Вы жарите на растительном или на животном жире?
– На животном, - отвечает официантка, глядя на него, как на дебила.
– Не заёбывай,
– Марк сам вправе решать, что ему есть, - поддерживает его Келли. Элисон тоже кивает. Рентон чувствует себя крутым сутенёром.
– Ты хочешь всё пересрать, Рентс?
– рычит Бегби.
– Что значит пересрать? Булочку с сыром, - заказывает он, повернувшись к официантке.
– Все согласны, блядь. Всем по полному ебучему завтраку, - подводит итог Бегби.
Рентон не верит своим ушам. Ему хочется послать Бегби на хуй. Но он перебарывает этот порыв и только медленно качает головой:
– Я не ем мяса, Франко.
– Ёбаное вегетарианство. Ёбаный пиздёж. Ты должен есть мясо. Ёбаный торчок заботится, на хуй, о том, что он вводит в свой в организм! Я угораю, бля!
– Просто я не люблю мяса, - отвечает Рентон, чувствуя себя полным дураком, и все начинают хихикать.
– Только не пизди мне о том, что тебе жалко ёбаных животных. Вспомни тех ёбаных собак и кошек, в которых мы с тобой, на хуй, стреляли из духовых ружбаек! А ещё ёбаных голубей, которых мы жгли живьём. Этот чувак делал ебучие шутихи - типа как фейерверки - из белых мышей.
– Мне не жалко животных. Просто я не могу их есть, - Рентон пожимает плечами, смущённый тем, что Келли узнала о его подростковых зверствах.
– Бессердечные ублюдки. Не представляю, как можно выстрелить в собаку, - ехидничает Элисон, качая головой.
– А я не представляю себе, как можно убить и съесть свинью, - Рентон показывает на бекон и сосиску у неё на тарелке.
– Это разные вещи.
Картошка озирается вокруг:
– Это, э, это самое... Рентс поступает правильно, но только типа как неправильно объясняет. Мы никогда, это самое, не научимся любить друг друга, если не будем заботиться о тех, кто слабее нас, это самое, животных там, и всё такое... но хорошо, что Рентс - вегетарианец... это самое, если ты можешь воздерживаться... это самое...
Бегби неуклюже трясётся всем телом и жестом заставляет Картошку замолчать. Остальные смеются. Рентон, благодарный Картошке за попытку поддержать его, вмешивается, чтобы перевести огонь на себя.
– Дело не в воздержании. Просто я терпеть не могу мяса. Меня от него тошнит. Вот и всё.
– И всё равно я говорю, блядь, что ты хочешь всё, на хуй, пересрать.
– Почему?
– Потому что я так сказал, блядь, вот почему, на хуй!
– шипит Бегби, показывая на себя.
Рентон опять пожимает плечами. Спорить дальше нет смысла.
Они уписывают за обе щеки, все, за исключением Келли, которая балуется своей едой, не обращая внимания на хищные взгляды окружающих. В конце концов, она швыряет несколько кусочков на пустые тарелки Франко и Гева.
Когда в ресторан заходит нервный и стеснительный парень в футболке с надписью "Сердца", чтобы купить чего-то на вынос, они начинают скандировать: "Хибсам позор, позор, позор!" После этого их просят уйти. Тогда они разражаются попурри из футбольных и попсовых песенок. Женщина за прилавком грозится позвонить в полицию, и они любезно освобождают помещение.
Они заходят в другой бар. Рентон и Келли выпивают по одной, а потом вместе линяют. Гев, Доузи, Бегби, Картошка и Элисон продолжают бухать. Доузи, который уже давно шатался, теперь в полном отрубе. Бегби сажает к себе на хвост парочку знакомых психов, которых встречает у стойки. Гев обнимает Элисон жестом собственника.
Картошка слышит первые аккорды "Фарфора в твоей руке" и сразу же догадывается, что Бегби добрался до музыкального автомата. Он всегда ставит эту песню, или "Удиви меня" группы "Берлин", или "Разве ты не хочешь меня" группы "Хьюмен Лиг" или какую-нибудь песню Рода Стюарта.
Когда Гев, шатаясь, уходит в туалет, Элисон поворачивается к Картошке:
– Кар... Денни. Пошли отсюда. Я хочу домой.
– Э... ага... это самое.
– Но я не хочу идти домой одна, Денни. Пошли со мной.
– Э, да... домой, хорошо... э... ладно.
Они выползают из задымлённого бара настолько незаметно, насколько позволяют их убитые тела.
– Пошли ко мне, и побудь со мной немного, Денни. Только никакой наркоты. Просто мне сейчас не хочется оставаться одной, Денни. Понимаешь, о чём я?
– Элисон смотрит на него напряжённым, полным слёз взглядом, пока они плетутся по улице.
Картошка кивает. Ему кажется, что он понимает, о чём она говорит, потому что ему тоже не хочется оставаться одному. Хотя никогда нельзя быть уверенным, никогда в жизни нельзя ни в чём быть уверенным.
Ощущение свободы
Элисон становится прямо-таки несносной. Я сижу с ней в этой кафешке, пытаясь разобраться в той пурге, которую она несёт. Она гонит на Марка, что, в принципе, справедливо, но это начинает действовать мне на нервы. Я знаю, что она желает мне добра, но как насчёт Саймона, который приходит и использует её, когда ему больше некого трахнуть? На её месте я бы помалкивала.
– Пойми меня правильно, Келли. Мне нравится Марк. Но у него масса проблем. Он не тот человек, которой тебе сейчас нужен.
Эли считает себя вправе поучать меня, потому что я залетела от Деса и мне пришлось сделать аборт, и всё такое. Но какая же она доставучая. Послушала бы себя со стороны. Сама никак не спрыгнет с героина, а лезет поучать других.
– Хорошо, значит, Саймон - это тот, кто тебе нужен?
– Я этого не говорила, Келли. Это к делу не относится. По крайней мере, Саймон пытается слезть с "чёрного", а Марку всё по барабану.