Трамвай в саду
Шрифт:
Мужики одобрительно закивали. Толстяк достал из кошелька купюру и с сомнением уставился на Рваклю. Тот быстро сообразил, какие мысли теснятся в душе толстяка, и предложил:
– Заразиться опасаешься? Правильно опасаешься! Ты вот что, заверни камень в денежку и брось мне!
Толстяк так и сделал. Рвакля подобрал купюру, спрятал ее за пазуху, обулся и встал со скамьи. Помахав рукой дружной компании, направился к выходу из сквера. Леня проскользнул позади кустов и присоединился к своему новому знакомому.
– Надеюсь, ты это не всерьез про все эти болезни?
– Конечно, нет. – Рвакля с усмешкой покосился на Маркиза. – Из серьезных болезней у меня только плоскостопие. Но ты же сам знаешь, нашего брата всякий норовит обидеть, так что приходится как-то изворачиваться…
– Нет, это круто! – одобрил Маркиз. – Так что насчет твоих ботинок?
– Я всегда открыт для переговоров! – солидно проговорил Рвакля. – Особенно если условия подходящие…
Однако приступить к переговорам и обсудить условия они не успели: рядом с ними остановилась черная машина, из нее выскочили двое крепких парней в белых полотняных костюмах, подхватили Рваклю под локти и потащили в машину.
– Эй, мужики, не трогайте меня! – заверещал бомж. – У меня СПИД, эпидемический панкреатит и гепатит Б…
– Заткнись! – оборвал его один из незнакомцев, вталкивая на заднее сиденье машины.
– Видишь, чувак, не судьба! – выкрикнул изнутри Рвакля.
– Береги ботинки! – крикнул вслед ему Маркиз.
Черная машина сорвалась с места и понеслась вперед по переулку. Прежде чем она скрылась за углом, Леня успел запомнить ее номер.
Несколько секунд он стоял, обдумывая положение.
Монета была уже так близко, но снова исчезла в неизвестном направлении. Впрочем, почему в неизвестном?
Леня в детстве жил неподалеку от Сенной площади и хорошо знал этот район. Он помнил, что переулок, по которому уехала черная машина, загибается буквой «Г» и выходит на Садовую улицу. Туда же можно попасть быстрее проходным двором.
Шансы были невелики, но он нырнул в подворотню, пробежал через пыльный двор, проскочил сквозной подъезд и оказался на Садовой.
На его удачу, улица стояла в пробке, и впереди, возле светофора, виднелась знакомая черная машина.
Леня замахал рукой проезжающему мимо «фольксвагену». Водитель взглянул на него в ужасе, повертел рукой у виска и быстро свернул в ближайший переулок. Точно так же поступил и водитель серого «пежо». Когда мимо него проехали даже ржавые «Жигули», Леня опомнился: ведь он был одет бомжом, так что попытка остановить машину была заведомо обречена на провал.
Тогда он достал из кармана крупную купюру и помахал ею перед проезжавшим мимо него стареньким неказистым «опелем». Водитель зачарованно уставился на купюру и затормозил. Потом увидел Леню, и глаза его полезли на лоб.
– Ох, ни хрена себе! –
– Ты чего, мужик… – заныл водитель, косясь на подозрительного пассажира в зеркало заднего вида. – После тебя салон не отчистишь…
– Не гони пургу, – возразил Маркиз. – У тебя тут и так грязь несусветная! Ты тут картошку, что ли, возишь? И еще шерсть собачья… так что хуже, чем есть, не станет!
– Ну, картошка! Ну, шерсть! – согласился водитель. – Лайка у меня, сибирская! Не так уж много от нее шерсти…
– Ладно, давай прекратим эту дискуссию. Поезжай вон за той машиной – видишь черный «бумер» перед светофором?
– Ну вижу… только деньги вперед!
Леня отдал ему купюру. Машины впереди как раз тронулись, и преследование началось.
Вслед за «бумером» они пересекли Вознесенский проспект и Большую Подьяческую, проехали по Садовой мимо Никольского собора.
Остановившись на светофоре, водитель покосился на Леню, откашлялся и проговорил:
– Я, конечно, дико извиняюсь, но только вот очень интересно: это что же, получается, выгодно бомжевать? Ежели ты такими деньгами свободно располагаешь…
– Я, может, не простой бомж, – рассудительно ответил Маркиз, – я, может, заслуженный бомж Российской Федерации. Я, может, пять лет на бомжа учился! И вообще, дядя, не зевай – вон, они уже поехали!
«Опель» рванул с места. Они пересекли Лермонтовский проспект, объехали площадь Тургенева, по двум Калинкиным мостам переехали Екатерининский канал и Фонтанку и свернули с набережной.
«Бумер» остановился возле железных ворот, посигналил. Ворота разъехались, и черная машина въехала за них.
Водитель «опеля» обернулся и проговорил:
– Ну вот, приехали! Дальше ты уж сам!
Леня поблагодарил и выбрался на тротуар.
«Опель» словно ветром сдуло.
Маркиз подошел к железным воротам и с интересом осмотрел их. Никакой таблички, никакого названия, зато целых две видеокамеры. Не успел Леня сделать какие-то выводы, как над его головой прогремел хриплый раздраженный голос:
– А ну, проваливай от ворот, рвань болотная!
Леня не стал спорить, он отошел от ворот на безопасное расстояние и задумался.
Но и на этот раз его размышления были грубо прерваны. К нему подошел дворник с метлой и с заметным кавказским акцентом проговорил:
– Слюшай, давай двигай отсюда, пока тэбе не накостиляли!
– Это ты, что ли, мне накостылять собираешься? – спросил Маркиз, оглядев не очень спортивную фигуру дворника.
– Зачэм я? – Дворник покосился на ворота. – Тут бэз мэня найдется, кому накостилять!
– А что здесь за контора, за этими воротами? – миролюбиво поинтересовался Маркиз.