Трансцендент
Шрифт:
— И всё? Это всё, что он тебе рассказал?
— Да куда уж больше. Мне и этого было достаточно.
Вилиал рассмеялся. Как же много было общего между Небесным и Подземным миром! Разными были только цели, а вот методы их достижения… не отличались практически ничем.
— Ну, тогда скажи мне, почему я сейчас сижу напротив тебя? Почему никто не может помешать мне? Почему ангелы не приходят тебе на помощь, ведь я сильнее, умнее и способнее тебя. Что мешает мне разделаться с тобой раз и навсегда? Зачем вообще был необходим этот балаган с преследованием, если всё можно было разрешить моментально?
— По-другому было нельзя, — ответила Полина, но её голос уже не звучал так уверенно, как прежде. Тень сомнения и растерянности опять легла на её милое, но уставшее лицо.
— Серьёзно? Тогда я тебе скажу, почему. Это я вытащил тебя из Преисподней, поставив на кон всю карьеру и жизнь. Это я передал твою душу Архангелу Гавриилу в обмен на договор, и именно поэтому меня выгнали из Преисподней и заставили совершить этот путь по ненавистной земле. Ты знаешь, почему они послали именно тебя? Нет. Думаешь, из-за того, что я убил Катерину, твою маму? Нет — тогда бы светлые сказали тебе об этом сразу, а не после моего контакта с тобой. Небесная Канцелярия сопроводила тебя в поход только по одной причине — они знали с самого начала, что я ничего не смогу с тобой сделать. Знали потому, что я сам спас тебя из Преисподней. Знали потому, что ты каким-то образом дорога мне. Знали потому, что только тебе я могу позволить убить себя.
Полина давно сидела, закрыв лицо руками и наклонившись к коленям. Подсознательные чувства, страхи, сомнения и догадки всплыли на поверхность сознания и заполнили всё её человеческое Я. Нет, она не чувствовала себя обманутой. Она чувствовала лишь досаду на саму себя — досаду, что всё это время действовала, как марионетка, пряча от себя вопросы и обрезая концы торчащих нитей. Но путешествие по поверхности Земли успело сделать её достаточно сильной для того, чтобы ответить Вилиалу.
— Это не отменяет цели нашего предприятия — ты хочешь сотворить зло, и я должна тебе помешать. Что за договор, на который ты поменял мою душу, демон?
Вилиал смотрел на Полину и молчал. Он восхищался ей. Демон впервые увидел перед собой сильную женщину, способную постоять за себя и свои принципы. Куда-то мгновенно улетучилась та легкомысленная девчонка с сознанием ребёнка, которая преследовала его в безумной погоне за иллюзорными идеалами, нарисованными прагматичными хозяевами. Вместо неё перед ним теперь сидела женщина без страха и упрёка, полная осознанности и решимости, достойная уважения и… любви.
– «Всё, что демон Вилиал хочет в ответ за душу девочки Полины — это предоставить ей возможность вернуться на Землю вновь, но при этом сам Вилиал волен посещать её на Земле в любое удобное для него время, и никто из Небесного мира не вправе ему препятствовать.»
Полине стало душно, она поднялась с кресла и молча вышла из номера.
Глава 36. Исполнение желаний-1
Фёдор, Прохор и Лёня Ветерок сидели в номере душевнобольного в ожидании Вилиала. Демон в комнате Фёдора о чём-то вёл разговор с женщиной, которая пыталась помешать исполнить их заветные желания. Сидели молча, боясь нарушить своеобразное таинство и важность наступившего момента. Наконец, дверь открылась и вошёл Инспектор.
— Ах, вот вы где, проказники, а я вас везде ищу! — Вилиал шутил и был, по-видимому, в хорошем расположении духа. Трое приятелей вздохнули с облегчением.
— Ну что, отвадили её? Да, разделались с ней? Вы её из окна сбросили? — троица наперебой сыпала вопросами, снимая последствия стресса и воздействие адреналина.
— Вы о Полине? Да всё с ней нормально. Ну, потерялась девчонка немного, я ей объяснил, что к чему, теперь вопросов нет. С кем не бывает, давайте простим её! И перейдём к делу, сегодня очень важная ночь.
— Сегодня? Это случится сегодня? Наконец-то…
— Да. Но сейчас я попрошу каждого из вас пройти в свой номер. Фёдор, Полины там больше нет, не беспокойся, можешь идти, я скоро приду. Лёня, ты оставайся, жди меня. А с тобой, Прохор, мы вместе пойдём. Начали!
Включив свет и войдя к себе в комнату, Прохор почувствовал, как сильно забилось его сердце. Он так и остановился при входе, пройдя по инерции лишь несколько шагов. Там, в глубине комнаты, у раскрытого окна, стоял к нему спиной человек в чёрном пальто и широкополой шляпе. Бывший бездомный за доли секунды вновь превратился в того счастливого бомжа, который ежедневно бодрой походкой спешил к дому человека, снабдившего его работой и человеческим отношением. Как будто не было ничего того, что случилось после — ни трусости и малодушия, ни скитаний по заграницам, ни боли от раскаяния, ни серых дней на паперти, ни сурового Инспектора с его проницательным взглядом. Были только двое — он и Лаврентий. Живой Лаврентий!
Человек у окна повернулся, и перед Прохором предстал знакомый до боли образ его попечителя — бородка клинышком, густые брови, усы, морщинистый лоб и добрый весёлый взгляд. Не говоря ни слова, Прохор бросился к Лаврентию, упал на колени, зарыдал и обнял его за ноги. Так они долго стояли в тишине, которую нарушали лишь глухие рыдания уткнувшегося в драповое пальто бездомного. Наконец, Лаврентий погладил по голове Прохора и поднял его на ноги. Красными полными слёз глазами Прохор смотрел в лицо своему благодетелю и не мог оторвать от него взгляда. Лаврентий также не отрываясь смотрел в глаза бедолаге и легко улыбался, держа его под локти. Так они и сели вдвоём на кровать неразлучной парой, любящими друг друга не какими-то плотскими глухими чувствами, а самыми высокими духовными устремлениями.
— Ты жив, Лаврентий! — голос Прохора был скомкан и сжат от волнения, и он сам не узнал его.
— Не совсем, Прохор… Я не хочу тебя обманывать. Но сейчас самое главное то, что мы вместе! Ты так хотел меня увидеть, и я сам безумно рад тебя увидеть!
— Ты умер, Лаврентий… Я так виноват перед тобой!
— Не стоит винить себя. Я давно болел и знал о приближении смерти. То, что ты уехал — это был твой выбор. Но это был выбор другого человека, Прохор! Ты теперь совсем другой. Не стоит винить себя за слабоволие того, кем ты уже давно не являешься. Прошлое уходит, и его надо смело отпускать, не тянуть за собой эту ношу! Ты раскаялся, ты тяжело переживал случившееся, ты хотел всё исправить, но уже не мог — ведь я покинул тебя. Тебе надо забыть произошедшее тогда, пусть в твоих воспоминаниях обо мне останется только самое лучшее!
— Я нашёл тот детдом, Лаврентий!
— Я знаю.
— Но он сгорел… всех детей разобрали по семьям, кого-то распределили в другие заведения… Мне никто не хотел говорить, как сложились их судьбы, я хотел помочь им, но уже не мог.
— Я знаю. Я всё знаю о тебе, Прохор, я наблюдал за тобой, я всегда был рядом! Я и дальше буду рядом! Каждый раз, когда ты будешь вести себя достойно или делать доброе дело — знай, в тот момент я рядом с тобой!
Двое растроганных мужчин обнялись, сидя на кровати, и лёгкое покашливание Вилиала не сразу вернуло их к реальности.