Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Конечно, не тревожься, - ответила Саша. – Сказала матери, что переночую у тебя – знала, что ты захочешь…
Женя улыбнулась.
– Ну вот и хорошо.
Вскоре они уже сидели за тем же кухонным столом и весело разговаривали о чем-то постороннем, прихлебывая чай и грызя один на двоих маковый бублик, разломанный напополам.
***
– На самом деле суть этой общей заразы выявил еще господин Гартман*, - говорил в это самое время Миша Кацман внимательно слушавшим его товарищам, с которыми они медленно шли по парковой аллее, под фонарями. – Он говорил, что спиритизм
– А у тебя есть сочинение этого Гартмана? – спросил его Николай. Сейчас в нем не было никакой насмешливости, отличавшей его во время разговора с Женей Прозоровой.
– Разумеется, есть, - ответил Миша.
Трое друзей вдруг остановились и улыбнулись друг другу; а потом разом расхохотались.
– Ну и сваляли мы дурака! – сказал наконец Кацман, когда юноши успокоились. – “Бледная смерть”! Я слышал, что ты нашептывал Евгении, - он с упреком посмотрел на Николая; впрочем, все трое по-прежнему улыбались.
Николай пренебрежительно пожал плечами.
– Если мадемуазель Прозорова умна, она и сама все понимает. Но она посмотрела на меня так, как будто я ее обидел. Наверное, верит в эту чушь…
– Даже самые умные люди в наше время поддаются этому, - с сожалением признал Миша Кацман. Дальше друзья пошли молча, и каждый думал о своем.
***
Саша и Женя молча готовились ко сну – на чердаке, где Прозоровы специально для этого держали несколько постелей. Здесь подруги могли остаться наедине и поговорить всласть.
Женя сняла очки и сунула их в карман юбки. Спустила ее и стала сосредоточенно расшнуровывать корсет.
Саша сидела на постели напротив, уже в ночной сорочке, и с улыбкой наблюдала за подругой.
– У тебя глаза красивые, - сказала она.
Женя недоуменно вскинула зеленые глаза. Она этого не ожидала.
– Что?
– Правда, - сказала Саша. – Женечка… а твой поклонник тебе не писал?
“Поклонник”, в отношении Василия Морозова, было слишком громко сказано. Но это было лучшее, что случилось в девической жизни Жени, почти не пользовавшейся успехом у кавалеров.
– Василий? – почти равнодушно переспросила Женя.
Она, уже переодевшаяся в сорочку, расчесывала щеткой волосы.
– Нет, не писал. Он, кажется, уехал на Черное море в июне, месяц назад, - сказала девушка. – Он ничего не сообщал мне о себе.
* Бледная смерть (лат.)
* Автор антиспиритического труда, нанесшего один из самых болезненных ударов по спиритизму. Идейный противник А.Аксакова.
* Независимого от познания, находящегося за пределами опыта (в идеалистической философии).
========== Глава 2 ==========
Ночь выдалась тихая и благостная. Круглое чердачное окно оставили открытым настежь, душистое сено, которым были набиты тюфяки, приятно похрустывало под боком. Женя вольно спала, разметав волосы по
Мужчины не умели ценить женских достоинств, которых нельзя было увидеть глазами… или тронуть рукой.
Женя презрительно поморщилась во сне и перевернулась на другой бок. Спавшая под другим скатом крыши Саша Виргинская - настоящий образец роскошной женщины – так и не пошевельнулась.
А Жене вдруг что-то почудилось спросонья.
Девушка невнятно позвала в забытьи нарушителя спокойствия, потом села в постели и испуганно уставилась на открытый чердачный люк. Ей что-то явственно послышалось – как будто кто-то постучал в эту дверь… хотя она ведь отперта, к чему стучаться…
Женя встала, ее зазнобило. Она подумала о шали, но они с Сашей не взяли с собой сюда ничего, кроме ночных рубашек. Девушка ощупью вытащила очки из кармана юбки, сброшенной на щелястый дощатый пол у постели, и надела их. Мир сразу же приобрел четкие очертания, и Женя почувствовала уверенность, знакомую только близоруким людям, надевающим спасительные стекла – хотя это мало помогало в борьбе с другими жизненными трудностями.
Осторожно, босиком, Женя приблизилась к черному квадратному провалу. Этот люк вел на деревянную лестницу, на второй этаж, но сейчас казался Жене дверью в преисподнюю. Девушка подняла руку и перекрестилась, даже не заметив этого жеста; хотя Женя уже давно не считала себя ни суеверной, ни даже верующей.
Она для этого была слишком честна с собой.
Женя опустилась на колени и посмотрела в люк. Серебряный крестик на шее выпал из-за ворота сорочки и взблеснул ей в глаза, заставив ахнуть от испуга. Но тут же девушка обозвала себя трусихой и, глубоко вздохнув, ступила на лестницу, скрипнувшую под ее небольшим весом. Женя подумала было о том, чтобы обуться (войлочные домашние туфли остались у постели), а также о том, что внизу мог быть грабитель; но тут же вспомнила, что на пути к чердаку незваный гость никак не мог миновать родительской спальни…
Женя подавила испуганный возглас, прижав ко рту ладонь. Ей стало по-настоящему страшно; но она шагнула на следующую ступеньку, потом на следующую, почти до пояса скрывшись в люке. И тут что-то мягко мазнуло ее по голым ногам, в ушах прозвучал крик, который испуганному уху показался женским. Звук повторился, и Женя с невыразимым облегчением узнала кошачье мяуканье.
– Буся!..
Незабудка вспрыгнула хозяйке на руки, как будто ища спасения. Крупное, сильное тело сибирской кошки все дрожало. Она жалобно замяукала прямо в ухо Жене.
Девушке впору было закричать от страха: никогда ее любимица не вела себя подобным образом. Должно быть, вправду в доме чужой!
– Женя, что ты? – раздался встревоженный голос сверху.
Саша проснулась и звала ее со своей постели.
Женя подбежала к подруге, прижимая к себе Незабудку, не перестававшую жаловаться на что-то, чего она не могла разъяснить лучше.
– Буська чего-то напугалась, Саша, - быстро прошептала Женя. – Должно быть, в доме посторонний! Я боюсь!
– Погоди, успокойся.