Трансформация. Аномальные
Шрифт:
Глава 15
Когда первый шок схлынул, пришло горькое осознание игры на публику, а потом ещё и осторожное удивление, что за прикосновением не последовало видение. Возможно, я могу перекрывать их, если мои собственные эмоции выходят на пик?
Артём выпустил меня из объятий и неловко улыбнулся.
– Успокоилась?
– Что это сейчас такое было? – пробормотала.
– Шоковая терапия, – парень провёл ладонью по затылку, явно пребывая в смешанных чувствах.
– Пожалуй, я пойду, – проговорила тихо и добавила: – приму душ.
– Контрастный, – напомнил Артём о своей рекомендации.
– Хватит
Я быстро отвернулась, ловя на себе удивлённые взгляды, и быстро ретировалась, чтобы не выдать своего расстройства. Не думала, что первый поцелуй с Артёмом оставит в душе столь неприятные чувства. А убивала меня одна единственная мысль: «Для него это всего лишь игра на публику». Иначе как объяснить, что он не захотел нормального поцелуя? Если девушка парню нравится, и сама она не высказывает негатива, то нормально хотеть большего. Ближе, ярче, глубже… под самую кожу. Или я просто себя накручиваю? Чего-то не понимаю или не вижу?
Стоп! Не стоит тешить себя глупой надеждой и искать Хирургу оправданий. Со злостью сорвала с себя майку, швырнула её на кровать и вспомнила, как нелицеприятно Артём меня называл.
– Почему он так со мной? – произнесла вслух и всхлипнула.
Долго стояла под тёплыми упругими струями, чтобы успокоиться. Усилием воли собрала себя в кучу, после чего села на кровать и стала тренироваться в передвижении предметов. Я жонглировала разной мелочёвкой в воздухе, пыталась смещать их буквально по миллиметру, короче все силы бросила на работу с даром. Нечего раскисать – у нас грандиозные планы и непростые задачи, и надо сосредоточиться на деле, а не на всех этих сентиментальных соплях. Сейчас главное – выжить. Всё остальное второстепенно.
Вышла из спальни только для того, чтобы пообедать, а потом снова закрылась у себя. Ближе к девяти вечера раздался стук в дверь. С замиранием сердца и свернувшимися в узел внутренностями пошла открывать.
– Привет.
– Привет.
В воздухе повисла неловкость, через которую ни один из нас не мог переступить.
– Готова? – Артём потёр шею, заходя внутрь. Видела, что парень сильно нервничает. Его буквально корёжит.
– Нет, не готова, – призналась честно.
– Выхода нет, – вздохнул Артём, присаживаясь на край кровати.
Мне кажется, он сам себя больше уговаривал.
– Приступай, – он решительно глянул на меня, пряча в глубине глаз всепоглощающий страх.
– А что делать надо?
– Ну, возьми меня за руки. Я не знаю, как это у тебя работает.
– Угу, – села рядом и осторожно коснулась кончиками пальцев его запястий. Ничего не произошло, если не считать, что меня будто током пронзило. – Не выходит, – посмотрела виновато, но в тоже время испытала своеобразное облегчение. Я боялась прошлого Артёма, не хотела переживать ту боль, которая пронзает грудину, когда я вижу, как над ним измывается отчим.
– Интересно, почему? – напрягся парень. Пожала плечами и убрала пальцы от его рук.
Прикосновение жгло огнём, покалывая подушечки мелкими иголками.
– Сегодня в спортивном зале тоже ничего не было, – проговорила тихо, рассматривая свои ноги.
– Мне кажется, я закрываюсь, – проговорил он задумчиво. – Инстинктивно. Раньше просто не мог, потому что всё было неожиданно. Я постараюсь расслабиться.
– Скажи, а почему ты позволял отчиму над тобой измываться? Из-за мамы? Почему в полицию не пошёл?
– Потому что он сам и есть полиция, – голос Артёма дрогнул. – Отчим работает главным следователем по делам несовершеннолетних. Представляешь, какая ирония?
Я с болью посмотрела на парня. Как-то мне пришлось увидеть передачу, где рассказывали, что садисты часто идут работать в органы, чтобы прикрывать свои тёмные делишки. Не думала, что эта страшная реальность когда-нибудь коснётся и меня.
– А что теперь с твоей мамой? – тихо поинтересовалась, так и не подняв глаз. Повисла пауза. Артём напряжённо сглотнул, издав непонятный звук. – Если не хочешь, не отвечай. Извини, что спросила. Это не моё дело…
– Она умерла, – глухим голосом ответил Артём. Сейчас нашла в себе силы поднять на него взгляд, проваливаясь в бездну боли, которая плескалась в его глазах. – Этот подонок убил её.
Инстинктивно выбросила руку, чтобы прикоснуться к Хирургу, утешить его. Дотронулась до плеча и меня засосало видение.
Артём чуть младше, чем сейчас. Он судорожно отпирает входную дверь в квартиру. За ней раздаются крики, брань и грохот. Парень врывается в квартиру и видит на полу свою маму, которая закрывается руками от ударов. Женщина в крови, сжалась в комок, пытаясь пережить боль, которую несут пинки ногами. Отчим невменяемый. Он пьян в стельку и с озверением лупит жену, куда придётся. На его губах блуждает удовлетворённая холодная улыбка.
– Я тебе говорил, что ненавижу, когда ты на работе задерживаешься?!
Артём кидается на отчима, оттаскивая того от матери. Женщина уже без сознания. Мужчина с остервенением переключается на худенького подростка. Силы явно не равны. Он с перекошенным лицом вышвыривает Артёма в подъезд. Парнишка летит прямиком спиной на лестничные перила. Вскрик и Артём падает на пол, теряя сознание. На шум выскакивают соседи.
Я в ужасе закрываю лицо руками и выпадаю из видения.
– Что ты видела?
Передо мной бледное лицо Артёма. Ему страшно услышать ответ. Я отвела взгляд, ощущая, как по щекам катятся слёзы.
– Отчим бил твою маму, а ты вступился и он вышвырнул тебя на лестничную площадку… Тогда твоя мама умерла? – я обхватила себя руками, закусила губу и с тревогой глянула на парня. Боялась причинить ему боль и уже начала жалеть, что задала этот вопрос.
– Нет. Тогда мама осталась жива. А вот моя жизнь изменилась. Угодив спиной на перила, я сломал позвоночник. С того момента стал инвалидом. Я в тот день сдал последний экзамен, и мы с пацанами решили отметить это дело. Если бы я только вернулся на полчаса раньше. Но мне не хотелось, Юль! Я ненавидел свой дом, свою жизнь, отчима… Даже свою мать. Ждал совершеннолетия и поступления в институт, чтобы уехать. Надеялся, что мне дадут комнату в общежитии. И в тоже время боялся. Я боялся бросать маму, хоть и винил её в бездействии. Хотя не имел на это права. Я знал, что отчим точно также запугал её и профессионально ей манипулирует, но ничего с собой не мог поделать. А ещё я ненавидел себя за беспомощность! За то, что никак не могу защитить маму и себя, – с надрывом закончил парень свою внезапную исповедь.