Трансильванские рассказы
Шрифт:
– Сейчас? Так ведь поздно уже, – с недоверием заметил опытный воин.
– Видите ли, господин, мой доверитель любит засиживаться допоздна. У него … своего рода бессонница. Кроме того, я, как бы это лучше сказать, предчувствовал, что вы согласитесь, и поэтому уже сообщил ему, что вы придете. Он ждет вас.
– Ну ладно, сейчас только возьму ребят и пойдем. Но ничего не обещаю. Мы люди честные, и, если предложат какую-нибудь гадость, тут никому мало не покажется.
Вскоре все четверо уже стояли пред дверью в самом конце коридора.
– Эта что ли? – Хмыкнул
Понграц Калди только пожал плечами.
– Что, струсили? – поддел товарищей Хайнц-Ульрих и громко постучал кулаком.
– Заходите, открыто! – раздался скрипучий голос в ответ, и наемники ввалились внутрь.
Такого воины увидеть не ожидали. Вместо скрипучих половиц – дорогой паркет из разных пород дерева со строгим геометрическим узором. Стены, покрытые темными панелями из мореного дуба, членили декоративные полуколонны с античными капителями. Кессонированный потолок украшали золоченые бордюры, тускло поблескивавшие в мерцании свечей. По углам размещались шкафы с книгами и свитками, резная кровать с бархатным пологом, а также объемистые кованые сундуки. В центре пестрел огромный анатолийский ковер. А на прямо на нем высился большой стол с резными нимфами и бронзовыми накладками в виде цветочных гирлянд. «Где мы, неужели в трансильванском селе? Такое великолепие достойно дворцов в Буде или Пожони», – подумал Янош Олах. Настолько всё это казалось нереальным, неподходящим, неуместным, что парень невольно взглянул в окно. Правда ли за ним саксонская деревня? Но кроме полной аспидной черноты парень ничего не увидел: ни звёзд, ни домов, ни церкви святой Вальпурги.
За столом в кресле с высокой спинкой сидел хозяин – бледный старик в очках с тонкой острой бороденкой в уппелянде из темно-синего бархата с замысловато закрученным шапероном на голове. С плечей на грудь спадала толстая цепь со странным замысловатым знаком. Обычно такой обозначает принадлежность к рыцарскому ордену или богатой гильдии, но именно этот никто из товарищей ранее нигде не встречал. На длинных тонких пальцах красовались перстни с потускневшими кабошонами. Перед незнакомцем лежала стопка бумаг. Подпирал ее небольшой ларчик с миниатюрным замочком. Справа и слева стояли два увесистых канделябра с многочисленными рожками на трех уровнях.
Наниматель взглянул на вошедших. Яношу показалось, будто он улыбнулся хищной плутовской улыбкой, а в глазах сверкнули отблески адского пламени. Настолько недобрым показался ему дед. «Всё это свечи, – успокоил себя парень, – да день выдался не из легких, вот и малявит».
– Ну, здравствуйте, господа, здравствуйте, – уверенно, с некоторым превосходством произнес старик, глядя поверх очков. – Простите великодушно, не могу предложить вам сиденья. Живу я, знаете ли, один. Гостей принимаю нечасто. Ну да надолго я вас не задержу. Зовут меня Кассиан. Я …
– Мне сказали, что у вас есть работа для нас, – прервал его Лайош, которому тон незнакомца явно не понравился.
– Да, конечно. Вижу, настрой у вас деловой. Поэтому отбросим всё лишнее и приступим. Мне нужно, чтобы вы отправились в заброшенную деревню в паре десятков
– Звучит слишком просто для такой-то награды, – ухмыльнулся предводитель отряда и скривил рот.
– Понимаю, – кивнул старик, и отблески пламени снова полыхнули в блестящих линзах. – Можете считать, что вам крупно повезло. Впрочем, два раза предлагать не буду. Согласны?
– Хорошо, мы беремся, – ответил за всех Лайош.
Янош снова почувствовал недоброе. По спине пробежал холодок. Мышцы начали цепенеть. «Это всё холод и дождь, весь день в седле без еды», – убеждал он себя. Но страх сильнее и сильнее сжимал сердце ледяной хваткой.
Тут, осмелев, вмешался Хайнц-Ульрих:
– Сдается мне сундучок-то твой из той деревеньки поболе двадцати золотых стоит. Наверняка, там не одна сотня флоринов лежит. А не думаешь ли ты, что мы, заполучив то добро, прихватим его себе целиком, а тебя оставим с носом?
Сакс улыбнулся издевательски, обнажив желтые зубы. Предводитель отряда недовольно зыркнул на него.
– Что в том сундуке, знать тебе не положено. Не за то я деньги плачу. А на счёт обмана … мы же заключим с вами договор, – резонно возразил наниматель.
Удо усмехнулся:
– И куда ты пойдешь со своим договором, когда поймешь, что тебя оставили с носом?
– Есть одна контора, не волнуйся, – парировал старик, ничуть не смутившись.
– Не обращайте на него внимания, господин. Вас никто не обманет. Заверяю, мы сделаем всё в лучшем виде, – решил успокоить хозяина Лайош, оттесняя здоровяка назад.
– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул Кассиан, и снова отблески пламени вспыхнули в его очках. – Ну, что же, если все согласны, пришло время подписывать контракт.
Наемники согласно закивали. Лишь Хайнц-Ульрих презрительно фыркнул. Янош ощутил, как волна мурашек пробежала от макушки до пяток. Возражать он не смел, однако чувствовал неправильность того, что вот-вот должно произойти. Он взглянул на Понграца, но тот спокойно стоял, уставившись на стол и, кажется, не ощущал ничего тревожащего. Больше всего хотелось крикнуть: «Я не желаю участвовать в Вашей затее!» – убежать из таверны и больше никогда сюда не возвращаться. Но куда идти холодной осенней ночью одному без гроша в кармане?
Тем временем старик придвинул к себе ларчик, открыл замок и достал свиток, исписанный убористым почерком, развернул и положил на край стола, поближе к гостям.
– Вот ваш договор, господа, – торжественно возвестил хозяин, будто перед ним лежал не обычный контракт наемников, а вассальная клятва, не меньше. – Начнем подписание?
Пламя свечей вновь затрепетало, тени заскакали по стенам. В воздухе пахнуло дымом. Лицо Кассиана исказилось в хищной усмешке.
– Подождите, – неуверенно произнес Лайош. – Понграц, друг, ты ж в семинарии учился, прочти, что тут нам втирают.