Транзитный пассажир

Жилкин Олег

Здесь, в квартире у юной художницы, я провел две ночи, спускаясь ненадолго в магазин, чтобы пополнить запасы вина и сигарет. Мы много говорили с этой женщиной о моих отношениях с моей женой, но никакого дельного совета в виду недостатка опыта она мне дать не могла. Спустя годы, уехав в Германию на постоянное место жительства, она призналась, чтобы была тогда просто влюблена в меня, слагая из букв моего имени английское слово Love.

Я же был слишком ранен своими отношениями с женой, чтобы быть в состоянии освободиться от тех довлеющих надо-мной чувств, в которых сплелись ревность, моя зависимость и страх потерять человека, к которому я привязался. Мир был слишком для меня сложен,

чтобы я мог выработать самостоятельную стратегию и следовать ей. Все мои принципы обернулись предрассудками и я сам себя презирал за это. Я ненавидел и свою жену тоже, но эта ненависть прочно держала меня крючьями ревности, не давая возможности взглянуть на ситуацию со стороны.

Я долго мечтал о взрослой самостоятельной жизни, и когда она началась, у меня резко обрывалась страховка и я опять летел в какую-то неведомую мне пропасть, в чужом мне городе, который и без того всегда был не слишком-то ласков ко мне. Времена, напомню, были сложные, работы не было, денег тоже, и я дорожил тем, что имел и не хотел терять возможности заработать себе на первую собственную квартиру, от которой нас с Юлей отделял один шаг.

Что если все случившееся станет нам уроком? – спрашивал я себя. – Что если это испытание развернет нас навстречу друг к другу, и станет основой для новых более откровенных отношений, без ревности и измен?

Как истинный конформист, я выбрал самый легкий путь самообмана. Но тогда я считал, что поступаю взвешенно и рассудительно, как и подобает настоящему мужчине.

Это решение принесло свои результаты. Уже через полгода, после объяснения с женой, мы смогли накопить на нашу первую квартиру. Еще через девять месяцев после новоселья, родилась моя старшая дочь Варвара.

По правде сказать, нам нужно было больше заниматься сексом, а не пытаться анализировать свои отношения.

Сколько у меня было коротких романов за время моего челночества? Всякий раз, когда я брался за подсчеты, я сбивался на цифре, приближающейся ко второму десятку.

Когда это случилось в первый раз? Кажется во время сопровождения китайской группы. Совершенно нетривиальный случай. Руководителем в группе была китаянка. У меня было двухместное купе: 37 и 38-е место. Китаянка ехала на верхней полке я внизу. Мне не спалось. Ночью я встал, чтобы попить воды. Китаянка тоже проснулась, и попросила передать ей стакан. Скорей всего она тоже не спала. Наши руки встретились. Китаянка спустилась вниз. Она ни слова не понимала по-русски, я не говорил по-китайски, но эта ситуация только ускорила нашу с ней близость как естественную возможность мужчины и женщины понять друг друга и избавиться от одиночества. Единственное, что я понял из ее объяснений, это то, что ее муж крепко пьет и ему не до нее. На обратном пути она тоже хотела ехать со мной в одном купе, но я нашел повод, чтобы ей отказать. Мне не хотелось становиться посмешищем в глазах китайцев, проводников, да и самому себе я был неприятен. Почему? Да кто его знает. Мне всегда хотелось выглядеть в глазах других лучше, чем я был на самом деле. Ведь секс один раз не считается, или почти не считается – это стало моим правилом на долгие годы брака. Я хотел быть честным мужем. На самом деле, я был жутким лицемером. Наверное, в глубине души, я таким и остаюсь. Люди редко меняются к лучшему.

Не сказать, чтобы женщина была молодой или очень соблазнительной. Меня в ней привлекла именно ее обычность, и то, как легко и естественно все случилось. Может я от того и комплексовал, что соблазнился на довольно скромное предложение. Только очень сильный сексуальный голод мог преодолеть барьеры моего высокомерия.

Позже я встретил эту женщину в Манчужирии. Она работала водителем такси. Встретив меня, она остановилась на проезжей части и выскочила из машины. Она откровенно радовалась нашей случайной встрече. От мужа она ушла. Это была искренняя и добрая женщина, но я даже не запомнил ее имени.

В восточных женщинах действительно есть какая-то загадка. Начальником отдела туризма принимающей стороны долгое время была любовница директора китайской фирмы, занимающейся пошивом одежды в Джалайнуре – маленьком городке на берегу большого китайского озера с одноименным названием в нескольких километрах от Маньчжурии.

Небольшого роста, крепкая, круглолицая, она была очень деятельной и инициативной. Звали ее Ван Вэй, – очень легко запомнить – дорога в один конец, по-английски. Как-то она приехала с делегацией в Иркутск на переговоры с руководством нашей фирмы. После ужина был фуршет в ресторане, после которого жена вернулась на такси пьяной, но счастливой. Как она сама призналась, директор китайской компании положил ей на ногу крупную купюру и она приняла ее.

У моей жены красивые ноги. Особенно это бросается в глаза если на ней короткая юбка, а колени обтягивает тонкий капрон телесного цвета.

– Зря ты взяла эти деньги – подумав, сказал я.

– Но я же не обязана их отрабатывать, это просто праздничный презент от компаньонов. – спокойно отреагировала супруга.

Что же, в этом было столько же бесхитростной прямоты, сколько и лукавства. Впрочем, и приврать она умела. Играть в «дурака» с ней лучше было не садиться.

На следующий день я сопровождал китайскую делегацию на Байкал. Ван Вэй мне в тот день почему-то настойчиво пыталась донести одну простую мысль, которую она заученно твердила мне по-русски:

– Юля нехорошая. Она очень нехорошая женщина.

Она знала, что Юля моя жена. Что она хотела этим сказать, я так и не понял, но я видел, насколько серьезны были ее глаза. Это были глаза опытной и тоже нехорошей женщины. Женщины не любят проигрывать и всех, кто их в чем-то обходит ждет вечное проклятие.

Ван Вэй через полгода открыла собственную туристическую фирму, с которой мы заключили договор на размещение туристов в новой гостинице, которую она арендовала. Манчжурия росла быстрыми темпами, и буквально преображалась на глазах, застраиваясь фешенебельными офисами, дорогими ресторанами и торговыми центрами.

В городе даже открылся ночной клуб, который активно посещали челноки, стекающиеся сюда со всей Сибири, Бурятии и Забайкальска. В Манчжурию стали приезжать не только за товаром, но и просто, чтобы развлечься на одну-две ночи. Манчжурия постепенно превращалась в торгово-развлекательный центр, в то время, как Забайкальск оставался весьма унылым приграничным пунктом, населенным, в основном, военными. К счастью, у жен военнослужащих появилась счастливая возможность разнообразить свою жизнь в гарнизонном городке краткосрочными, но богатыми на впечатления выездами по другую сторону границы, где их ждала совсем другая жизнь: с барами, ресторанами, ночными дискотеками.

Чем больше я ездил в Китай, тем шире раздвигались мои горизонты. Девяностые годы для многих моих соотечественников стали своего рода транзитным периодом, когда былые стандарты поведения не выдерживали натиска новых реалий. Приходилось учиться быть наглым, ловким, уметь находить выход из сложных ситуаций.

Кроме меня и Юли, сопровождающими ездили две женщины предпенсионного возраста – жены начальников отделов в управлении железной дороги. Для них поездки в Китай превращались в сущее наказание. Там им впервые в жизни пришлось столкнуться с массовым пьянством, криминалом, взяточничеством на таможне, воровством и хулиганскими выходками.